Сны сирен - Евгений Ничипурук Страница 36

– Так что же, ты хочешь сказать, что мы вовсе не в Саду Сирен?

– Что ты… Я всего лишь хочу сказать, что ты сам понятия не имеешь, где находишься. А главное, ты совсем забыл, зачем ты здесь.

– Я здесь, чтобы спасти Херста.

– Так чего ж ты расселся? Думаешь, что так можно кого-то спасти?

– Но я не знаю куда идти! И мы очень устали.

– Это же сон. Ты не можешь устать. Тебе это снится. Вставай и ищи то, зачем ты сюда явился!

– Где искать? Вокруг полная темнота!

– Куда… Иди в Сад Сирен. Ты же шел туда. Разве нет?

– Но мы же и так в Саду Сирен!

Сикарту встал, обошел костер и исчез из виду. Лишь изредка я видел, как пламя бликует на его блестящей смуглой коже… А потом он появился у меня за спиной. Я резко обернулся. Сикарту наклонился ко мне и сказал:

– Все не так, как кажется. И растворился в темноте.

Все не так, как кажется… Все не так, как кажется… Долбаные загадки снов! Что я должен сделать, чтобы хоть как-то приблизиться к тому, зачем я пришел? И нужно ли мне то, зачем я пришел? Тебе когда-нибудь хотелось проснуться во сне? Очень сильно? Так, что все… Достал этот сон, а проснуться все равно не можешь и устало смотришь на меняющиеся образы, наблюдаешь за надоевшим сюжетом…

Как-то мы с тобой, по ошибке можно сказать, съели какую-то омерзительную кислоту. Нас прикололи «друзья», с которыми мы больше не общаемся. Принесли на домашнюю вечеринку белый порошок, сказали, что это продвинутая форма «спидов», мы и повелись. Делать было нечего – суббота, вечер, домашняя обстановка. Решили попробовать и поболтать, слушая музыку. Однако через какое-то время я понял, что нас ждут несколько часов совсем иного «веселья». Первым недобрым симптомом было то, что у меня перед глазами начали сливаться рисунки на обоях. Они сначала лишь мирно «дышали», но вскоре забились в истерических конвульсиях. И вот в конвульсиях уже бьется все – узоры на шторах, следы прохожих на первом снегу за окном, фотографии и строчки текста в глянцевых журналах. Было очень неприятно, хотелось сбежать от этого кошмара. Но бежать было некуда. Ты, помнится, наорала на наших придурков – «друзей», они пребывали в том же измененном состоянии и, в отличие от нас, получали от этого явное удовольствие. Они хихикали в ответ и показывали пальцем на расцветающую гигантскими узорами-цветами большую тарелку, висевшую на стене в кухне. Тарелка действительно выглядела чудовищно. Я купил ее в Стамбуле. С обратной стороны размещались подпись автора и приписочка «Напс! made». Если б создатель этого чуда увидел свое творение сейчас, он наверняка бы наделал в штаны. Причудливые восточные узоры стали объемными живыми цветами и стремительно вырастали до небывалых размеров. Еще чуть-чуть, и они поглотят кухню, размазав нас по стенам. Нужно было что-то делать, но делать было нечего, поэтому я взял тебя за руку и увел в гостиную. Мы упали в кресло, я предложил переждать. Рано или поздно глюк закончится, и мы вернемся в реальность. И вот мы сидели, прижавшись друг к другу, а вокруг нас бурлил тропический лес из невиданных растений, в которые превратились все предметы в комнате, имеющие узоры.

Когда ты ждешь окончания трипа и очень не хочешь свалиться в бед-трип, есть только один способ выдержать: нужно найти среди этого агрессивного безумия что-нибудь успокаивающее и родное. Нечто, насквозь пронизанное позитивом. Я поразмыслил мгновение и двинулся, перешагивая через извивающуюся, поднимающуюся к коленям растительность, в спальню, снял там с гвоздя, принес в зал и поставил прямо перед креслом большую, напечатанную на пенокартоне фотографию, что подарила мне когда-то на день рождения наша хорошая подруга-фотограф. Снимок, который она сделала в Латинской Америке. Мне он сразу понравился. В нем было нечто волшебно-домашнее. Множество синих лодок, связанных между собой. Не меньше сотни, а то и все полторы. И один-единственный человек, обходя лодки, смотрит, все ли с ними в порядке. Вроде ничего особенного, просто лодки и просто рыбак. Но я увидел в фотографии важный смысл. Эти лодки… они были ДОМА. И у лодок был человек, который о них заботится. Большая дружная семья, и все ее существование наполнено смыслом… В общем, не нужно быть профессиональным психологом в области лодок, чтобы понять: в душе у этих суденышек царят мир и гармония. Автор снимка выставила эту фотографию на благотворительной выставке-аукционе и назначила запредельную стартовую цену. Я честно хотел купить, но, признаться, у меня не было такой суммы. В итоге лодки ушли кому-то другому. Естественно, тот, другой, пребывал в полнейшей уверенности, что это единственный экземпляр. После аукциона я подошел к подруге и, вздохнув, сказал: мне очень-очень понравились «Лодки», как жаль, что они ушли кому-то, да и вообще жаль, что ушли, хотя, конечно же, я рад, ведь деньги пойдут на помощь детишкам, больным раком, но все же… есть в этих «Лодках» что-то такое… что-то МОЕ… Подруга улыбнулась и ничего не ответила. А потом, несколько месяцев спустя, придя ко мне на день рождения, принесла большой сверток, развернув который я увидел те самые лодки. Она просила никому не говорить, но сейчас не тот момент, сейчас можно, – негатив «Лодок» она не уничтожила. Поэтому распечатала мне второй экземпляр. Так у нас в спальне появилась эта фотография. Иногда, когда мне было грустно или плохо, я садился напротив и смотрел на нее, и мне реально становилось легче. И в тот день, когда мы съели проклятую кислоту, а потом, раздраженные, помятые, дрожащие, жались друг к другу, пережидая, меня спасли «Лодки». Я принес их и поставил на стул напротив. А сам сел к тебе в кресло и сказал: «Смотри! Будем считать, что у нас новый телевизор!» И мы уставились на фотографию. И фотография ожила. По воде побежали мелкие волны, мужчина привязал одну из лодок, перешагнул в другую, проверил, нет ли течи, переступил в следующую. Вокруг безумными красками бурлила растительная галлюциногенная жизнь, шевелилась, ползла, давила на сознание, а там незнакомый рыбак излучал абсолютную уверенность в том, что все будет хорошо. Он просто делал свое дело, и лодки, понимая это, мирно и спокойно покачивались на волнах. Мы жались друг к другу и наблюдали за ним. Нам стало очень покойно – так же, как и этим лодкам. Мы поняли, что скоро все закончится и все будет хорошо.

Как же мне не хватало сейчас этой картины. Маленького мгновения чужой жизни, дающего ощущение мира внутри… Я сидел у костра и видел сон во сне. Я чувствовал себя отражением в зеркале, которое отражается в зеркале, отражающемся в зеркале… и так до бесконечности, и не понять уже, где же истинный я. Мне стало нестерпимо грустно. Кажется, я даже заплакал и… проснулся.