Вдовы по четвергам - Клаудиа Пиньейро Страница 36

— Это моя работа, Пако.

— А я в чем виноват? — отвечал он мне.

В итоге мы скрепя сердце сошлись на том, что мои комиссионные уменьшатся наполовину. Но окончательно настроение мне испортила даже не эта скидка, а совсем другое. Когда я считала купюры и записывала их номера, то заметила, как Пако выбирал самые старые, рваные, грязные банкноты, чтобы набрать сумму, которую был должен. Этими деньгами он и расплатился.

— Ладно, ну теперь все хорошо? — спросила меня Нане. — У нас же не может возникнуть непонимания из-за денег, да?

И я ей ответила, убирая грязные купюры в сумочку:

— Все в порядке, Нане.

Карла вошла решительно, но было заметно, что она нервничает. Пока я заканчивала телефонный разговор, она села напротив меня, не снимая темных очков. Я говорила с Тересой Скальей и никак не могла понять, зачем она звонит, чего все ходит вокруг да около, ничего не объясняя толком.

— Да, ко мне только что вошел посетитель, но мы можем поговорить…

Она предпочла прервать разговор:

— Я перезвоню, когда ты будешь посвободней.

Тем временем Карла ерзала на стуле, покачивала ногой и невольно то и дело задевала мой письменный стол.

— Как хочешь, — сказала я и повесила трубку. Потом взглянула на Карлу и улыбнулась.

— Я почти что архитектор, — сообщила она.

— Это хорошо, — ответила я с глупой улыбкой, потому что не знала, зачем она пришла, и не хотела смущать ее еще больше.

— Мне нужна работа, чтобы не сидеть дома и делать хоть что-нибудь.

Я ничего не ответила.

— Мне нужна твоя помощь, — закончила она срывающимся голосом.

Зазвонил телефон. Я сняла трубку, это снова была Тереса.

— Нет, еще не ушла… клиентка… но говори, если у тебя что-то важное.

Но Тереса разговаривать не захотела, снова пообещав перезвонить попозже. Я повернулась к Карле и попросила у нее прощения.

— А чем я могу тебе помочь?

— Я подумала, что могла бы работать с тобой в агентстве недвижимости.

В тот год сделок на рынке недвижимости почти не было, если не считать операций вроде той, что только что проделал Перес Айерра. А она обращается ко мне с такой просьбой! Я решила, что Карла оторвалась от реального мира куда в большей степени, чем она сама полагала.

— Слушай, в нашем деле все очень непросто, ты, думаю, совсем не в курсе того, как туго идут сейчас дела на этом рынке.

— Я знаю, что не могу многого предложить, поэтому не предлагаю, я прошу… — Тут она заплакала, не снимая своих очков. — Я прошу, мне очень трудно, ну должен же кто-нибудь мне помочь!

Я не знала, что сказать, на самом деле у меня не было возможности кого-нибудь нанимать себе в подручные.

— Я согласна работать без зарплаты, мне не важно, сколько ты мне будешь платить и когда, даже будешь ли платить вообще. Как захочешь. Мы договоримся. Но мне нужно чем-то заняться.

Карла сняла темные очки, и я увидела синяк у нее под глазом.

— Густаво… — Она не закончила фразы, голос у нее снова сорвался.

Я не знала, как реагировать, а прежде чем смогла что-нибудь придумать, зазвонил телефон. Это опять была Тереса, и тут весь день полетел в тартарары.

— Да, да, говори, в чем дело, Тереса, — мне пришлось солгать, что я одна, лучше уж было выслушать ее сейчас, чем она будет перезванивать каждые пять минут в самые неподходящие моменты.

— Я знаю, что это не тема для телефонного разговора, но я даже чувствую резь в желудке, с тех пор как узнала об этом…

— О чем? — спросила я, но она меня не слушала.

— И сегодня весь день меня не будет в Лос-Альтосе, а завтра… ты знаешь, что завтра будет игра на Кубок Челленджера в…

— Хорошо, Тереса, не волнуйся, рассказывай.

— Пообещай, что воспримешь это спокойно.

— Да говори же!

— Хуани внесли в список «группы риска».

— В какой список?

— «Группы риска».

— Я не понимаю.

— Этот список составляет комиссия, не знаю какая… по той информации, которую им передают охранники.

— Охранники передают информацию кому?

— Ну этим, а эти передают в совет, это я уже знаю, потому что один из совета, только не спрашивай меня, кто именно, по секрету рассказал об этом Тано, а я должна сказать тебе, Вир, потому что иначе как я буду смотреть тебе в глаза, если не расскажу?

С каждым словом я понимала все меньше. Карла, сидевшая напротив меня, вытирала глаза бумажной салфеткой.

— Если бы я была на твоем месте, я бы предпочла, чтобы мне об этом сказали.

— Сказали что?

— Что мой ребенок внесен в список.

— Тереса, скажи мне наконец, что это за список и что это за «группа риска»?

— Наркоманы, Вир, Хуани внесли в список наркоманов.

Я онемела.

— Алло, алло… ты тут? Я знала, что нужно подождать и сказать тебе об этом лично. Ответь мне, Вир, не отключайся вот так, я же далеко от Лос-Альтоса… Вир…

Я бросила трубку. Сидела напротив Карлы Масотты и молчала, не в силах пошевелить хотя бы пальцем, будто каменная. Снова зазвонил телефон. Я сняла трубку и в ярости швырнула ее на рычаг. Телефон снова зазвонил. Пусть себе звонит, решила я, и он вскоре заглох. После следующего звонка Карла встала и отключила телефон.

— В чем дело?

— Моего сына… Внесли в список…

— В какой список?

— В список… — повторила я.

Она ждала, когда я смогу выговорить что-нибудь конкретное.

— Какая-то комиссия составила список детей, которые принимают наркотики. — Я сказала ей об этом, сама не понимая зачем.

Ведь мы с ней не были в особо близких отношениях, она не была моей подругой, эта женщина, которой муж ставит синяки под глазом. Просто именно она почему-то оказалась у меня в кабинете в тот момент, когда Тереса сообщила, что моего сына внесли в какой-то неизвестный мне список.

— А твой сын принимает наркотики?

— Я не знаю.

— Спроси его.

— А что он мне на такой вопрос ответит?

— Ты ему не веришь?

— Не знаю.

На какое-то время мы замолчали.

— А это законно? — спросила она.

— Что? Принимать наркотики?

— Нет. Составлять такие списки, — сказала она и встала, чтобы налить мне стакан воды. — Может, они составят и «Список мужей, которые колотят своих жен»?

— Не думаю, — ответила я, и мы обе засмеялись сквозь слезы.