Йестердэй - Василий Сретенский Страница 36

– Я не знаю. Он может и не согласиться.

– Ладно, решайте. А ты мне лучше вот что скажи: тебе по жизни не надоело куски сшибать?

– Это риторический вопрос или тебя интересуют мои взгляды на жизнь?

– Твои взгляды на жизнь я выяснила лет 25 назад. Я работу тебе предлагаю.

– Какую?

– Хорошую. Главным редактором журнала.

– Твоего что ли?

– Нет пока. Другого. Название – «Рекламные материалы».

– Название так себе. И я ничего не понимаю в рекламе.

– Да брось. Все всё понимают в рекламе. Чего там понимать. Бери да рекламируй рекламные материалы.

– И то верно. Мне же тексты рекл… тьфу, черт, редактировать?

– Ну.

– И на кой хрен, то есть, за какие шиши?

– Для начала полторы штуки. Там у них девица-красавица, из Ярославля, на двух штуках сидит, но она не справляется.

– Слушай, эти девочки из Ярославля, куда не придешь, везде сидят чего-то редактируют или пишут, или рекламу собирают.

– А что им всем у тебя в Ямках на Ленинградке стоять?

– Нет, ну все-таки, хотя…

– Ну, так что?

– Что?

– Пол, ты работать будешь?

– Я подумаю.

[пауза]

Все пытаюсь вспомнить, сколько же раз за всю свою жизнь я принимал решения полностью самостоятельно. Нет, не о том, что купить в магазине или что приготовить на ужин, хотя и тут… Я сейчас о настоящих решениях, влиявших на всю мою жизнь. Получается так, что по своей собственной воле я принял только два решения. В шесть лет я выбрал себе друга, чтобы он там по этому поводу ни говорил. Наше совместное взросление определило мой характер, вкусы и пристрастия. Не целиком, конечно же, но в значительной степени. Я, тот, который сейчас – прямое следствие того решения. Не говоря уже о том, что выбранный мною друг познакомил меня с моею же будущей женой.

[пауза]

А почему это она будущая? С настоящей женой. Хотя нет, слово «настоящая» здесь как-то не подходит. Кто ее знает, настоящая жена Ленка или не настоящая. Какие они бывают, настоящие?

[пауза]

В общем так: Васька Сретенский познакомил меня с девушкой, которая стала впоследствии моей женой. Она была его однокурсницей. А я был дурак. В смысле, только что из армии вернулся.

И кстати. Мое собственное решение номер два. Уход в армию.

После школы Иван поступил во что-то там экономическое имени Плеханова, Марат и Васька – в МГУ. Один на мехмат, другой, на исторический. Я, которому было все равно, пошел учиться в Московский заборостроительный институт (МЗСИ). Это было не мое собственное решение, а тычок под зад со стороны отца плюс умоляющие глаза матушки. В Афганистане-то наш ограниченный контингент только-только начал кого-то там интернационально душить. Да, душманов, как раз.

Воооот. А в конце первого года обучения, я внезапно понял, что не хочу быть заборостроителем. Хочу быть писателем. А поскольку золотая рыбка в ту пору как-то не ловилась, то решение это привело к уходу из института прямо в Советскую армию с дальнейшими неясными перспективами поступления не то на филфак, не то на журфак. Все того же МГУ. Все, кто встретился мне на пути в том мае говорили, что я дурак. Все, кроме Васьки Сретенского. Тот сказал, что мне нужно сменить мозги.

Мозги, кстати, в армии меняют кардинально, но все же не до конца. Поэтому намеченный план я выдержал, и с ярлыком Иванушки-дурачка, за просто так потерявшего два года, очутился на журфаке, по квоте для пролетариев. Ну а дальше понадобилось двадцать пять лет, чтобы оказаться снова здесь в Ямках, у разбитой мойки на кухне, режущим размороженные кальмары на крупные куски, чтобы сварить их в белом вине, остудить, смешать с болгарской фетой, норвежскими креветками и грецкими орехами, потому что Арина к вечеру обещала зайти.

[пауза]

И вот что я еще что интересно. То, что я две недели назад решил не пить ничего спиртного, это что-то значит? И я сам его принял? И что-то теперь изменится?

[пауза]

Сюжет. Журналист, выпивающий, но не пьющий, вроде меня, попадает на презентацию. Ребрендинг торговой марки. Или банка. Неважно. А он, журналист, то есть, прямо из командировки, две ночи толком не спал. Ну и не рассчитал сил. Перерасслабился. К тому же встретил приятеля из другого издания. Тот заводной, притащил героя (пусть тот пока именуется Н.) в ночной клуб и бросил. Н. по стеночке выбирается из клуба, случайно задевает входящую туда девушку, получает в лоб от сопровождающего ее парня и отключается прямо на тротуаре.

А включается он на нарах, но не в вытрезвителе, в особой экспериментальной зоне, созданной властью мегаполиса, совместно с банком, который ту самую презентацию устраивал, для решения проблемы бомжей. Два барака: мужской и женский. Нет, мужских бараков все же два. Женский один. Между ними забор. Два помещения общие: столовая и большая комната с телевизором, показывающим только две программы: НТВ и ТНТ.

Столовая практически всегда пустует, потому что там дают один раз в день кашу, и один раз – пустые щи. Зато хлеба, соли и репчатого лука можно всегда взять сколько унесешь. Поэтому по всей зоне разбросаны жестяные миски – каждый ест там, где хочет. Едят мало, потому что пьют. В каждом бараке стоят несколько аппаратов, выдающих при нажатии кнопки сто грамм водки самого низкого качества. Можно было бы и кран поставить, объяснили потом Н., только его забывают закручивать и добро пропадает. А так, каждый, кто хочет, может кружку подставить и кнопку нажать.

В общем, абсолютное большинство обитателей счастливы, но выйти из экспериментальной зоны не могут. Кто-то очень быстро сгорает. Кто-то живет много лет в желанном алкогольном забвении. За счет этой экспериментальной площадки количество бомжей в мегаполисе уже снижено в несколько раз, рассказывает заместитель начальника зоны по воспитательной работе.

Н. пытается доказать, что в зону попал по ошибке, что никакой он не бомж и не алкоголик. А ему говорят, что он должен выдержать испытательный срок. Буря возмущений с его стороны, гасится помещением в изолятор на пару дней. Попытка прорваться за забор – итог тот же. Он должен провести в зоне три месяца и не пить, чтобы доказать, что способен к самостоятельной жизни в мегаполисе. Если же сорвется и хотя бы глоток местной водки выпьет – останется в зоне навсегда.

Н. знакомится с обитателями, охранниками, начальством. Встречается и с молодой женщиной, симпатичной, если есть воображение. И доброй. Завяжется ли роман – это мы посмотрим.

В зоне грязно и голо, но охранники не злые, а обитатели большей частью либо пьяны, либо спят. Но здесь своя иерархия, интриги, скандалы. Любовные истории. Дружба. Предательство. Короче, картина Репина «Всюду жизнь».