Злаки Зодиака, или Ижица-файлы - Игорь Чубаха Страница 36

Кровь из бессердечно пожертвованной руки палача так и брызнула, вторая кровь приторно-какаовым зигзагом побежала из уголка губ по тщательно выбритой щеке следователя. Покалеченную руку Воскобойников между прочим опустил в кубок, дожевал свою плоть, как ни в чем не бывало гулко сглотнул, и, не вытирая с рдеющего лица потек, меланхолично спросил:

— Ну что, тленник, и дальше будем отпираться? — и не оставалось сомнений, что если господин хороший опять начнет лепетать, будто ничего не видел, вариант — ничего не слышал, Воскобойников продолжит каннибальский ужин.

Господину Курбатову Мартыну Матвеевичу поплохело. Он перестал надеяться на счастливый финал сегодняшних приключений. Его алгебраический ум подсказал, что на простой ментовский наезд, пусть и с обкаткой новомодых технологий допроса, происходящее не тянет. Очевидно, по какой-то причине очень нужен этим странным людям хозяин «Трясогузки», и они готовы играть за последним шлагбаумом. Теперь этот следак Воскобойников запросто запишет телесные повреждения на Мартына Матвеевича, дескать, проводил профилактическую беседу, а Мартын Матвеевич начал отчаянно кусаться, будто дегустатор мясокомбината «Микояновский». И упекут под справку о неадекватности Мартына Матвеевича в дурку. И новый человек сядет в директорское кресло «Трясогузки».

Вот зачем вся эта байда — отнять клуб! И еще эта странная фраза: «Свидетеля — на замену памяти!». Что бы это могло означать?

— Ладно, — стараясь не смотреть на опущенную в кубок руку следака, совсем другим тоном заговорил господин Курбатов. — Завтра в моем клубе должна состояться передача четырех килограммов героина. Понятно, я и мои работники к этому не имеют никакого отношения. Почему я до сих пор не обращался с данной информацией в следственные органы? Хотел убедиться в ее достоверности. — Это было откровенное вранье, и это был резервный аэродром для подбитого самолета Курбатова, разработанный совместно с дорогими адвокатами именно на случай прессовки в органах. Расчет на то, что менты, или кто там за ними стоит, позарятся на более смачный куш, чем собственно клуб. Расчет на то, что Курбатова выпустят на какой-то момент, и он успеет принять ответные меры (здесь и телефон службы внутреннего контроля, и телефон собственной, тоже весьма не слабой, крыши Курбатова, и еще парочка кастетных дуль в кармане).

— При чем тут в ауре героин?! — искренне возмутился де юре травмированный Воскобойников. — Уже битый час я от вас, гражданин Курбатов, пытаюсь получить внятный ответ, с какой целью вы намеревались строить на территории собственного клуба просторный плавательный бассейн?!

— Какой, нафиг к Изумрудному городу, бассейн?! — гражданин Курбатов забыл про боль в своей руке и отвесил челюсть на уровень золотой цепочки.

— Вот! — целой рукой следователь выудил из-под стола средней затертости кожанный портфельчик и швырнул поверх протокола. — Это обнаружено в вашем офисе. Здесь есть ВСЕ. Чертежи Финского залива с обозначением мест, потенциально благодатных для компактного проживания русалок! Секретные планы ИСАЯ по антирусалочному тралению залива — отдельный вопрос, как вам удалось их добыть! И после этого вы будете утверждать, что не собирались возводить на территории находящегося в вашей собственности клуба «Трясогузка» плавательный бассейн?!

Челюсть господина Курбатова отвисла гораздо ниже золотой цепочки, слюна горчила. От проскользнувшего на уровне подсознания сочувствия к тоже маявшемуся болью в длани следаку — стокгольмский синдром — остался пшик. А Воскобойников так и буравил допрашиваемого увеличенными очками «Вижен экспресс» бесцветными глазками. Так и буравил.

Немая сцена закончилась, когда вдруг затрещал притаившийся на краю стола телефон. Воскобойников снял трубку здоровой рукой:

— Воскобойников на проводе!

— Воскобойников, — продребезжала трубка так громко, что даже господину Курбатову удалось расслышать каждое слово. — Срочно в главк, за истое рвение ты получил внеочередное повышение воинского звания!

— Посиди тут, тобой займутся, — бросив трубку, промямлил мигом потерявший к Курбатову всяческий интерес следак. Его надкушенная рука вынырнула из кубка и (о, диво!) оказалась целехонька.

Уже этой, то ли исцеленной, то ли Курбатова поймали на фокусе, рукой Воскобойников выгреб из-под портфеля протокол, скомкал, вытер ним, будто носовым платком кровь со скулы и был таков. А что делать Курбатову? Поверить, типа до сих пор дрыхнет у себя в кабинете?

— Этого не выпускать! — на бегу кинул Воскобойников перекрывавшему единственный выход мордовороту…

Оставшийся за бесконечно длинным столом один Курбатов приосанился, чтоб не выдать, как ему худо. Забудем про обе потерпевшие руки (свою и чужую) и жирный тошнотворный налет на языке. Он не мог врубиться, что за фигня? Что происходит?? Что за ваще???

— Я так думаю, в яблочном пироге все дело и было, — прорвалось сквозь музыкальный гул от третьего стола. — Америкосы, что с них взять? Яблочный пирог для них очень важный символ семьи…

Интересная беседа с мерзкими старухами продолжалась и за вторым столом.

— Знаю, как уходит тень, — вздыхал запенсионный сотрудник. — Скажите, понтифийские сакры, неужели никто из вас кроме Пелагеи не почуял неладного? — Тут у старичка зазвонил телефон, ни кого не стесняясь, ветеран подпрыгнул на стуле. — Перов с группой отбыл на задержание?.. Наверное, Матиевну разбудят… Да, везите всех сюда, через полчасика зал освободиться.

— Все почуяли шумер, — усмехнулась первая старуха, выждав, пока телефонная трубка вернется на место. — Почуяли неладное и только! Никто из нас не проканонил, что это было такое. Нам это не по зубам. И твоей мандрагоре, истый, тоже не по зубам, хотя вы смотрите в темноту.

— Это тайна, райский, — запричитала подельница, — Просто чужая плохая тайна. Всем нам она не нравится, мы не любим о ней говорить, потому что нельзя говорить о том, чего не знаешь.

Место по ту сторону стола перед господином Курбатовым занял следующий персонаж.

— Добрый, вечер, моя фамилия — Шляев, надеюсь, мы с толком проведем ближайший час. — Новый вел себя бодро, деловито и внятно. — Ух, ты! А вот и мой портфельчик, а я гадал, где это я его забыл.

Если бы господин Курбатов сорок лет тому родился барышней, от навалившихся непоняток он бы сейчас с великим кайфом рухнул бы в обморок.

— Будет расстраиваться, уважаемый Мартын Матвеевич — угадал настроение хозяина «Трясогузки» новый следак. — Далеко не все в нашей конторе находят методы Воскобойникова правильными. Давайте считать, что ваше знакомство с ИСАЯ начинается с чистого листа. — В доказательство своих слов Шляев достал из портфеля свежий бланк протокола.

Опять протоколы? Курбатов пригорюнился в тысячный раз за вечер.

— Назовите свою фамилию, имя, отчество?

— Я же уже отвечал этому палачу-мазохисту-обжоре.

— Не притворяйтесь занудой, уважаемый, быстрее покончим с формальностями, быстрее поговорим о приятном. Итак, фамилия, имя, отчество?