А ночь была как музыка, как милость - Валерий Столыпин Страница 36

Собственно эта тема никого всерьёз не волновала: сколько раз студентами спали вповалку на производственных практиках и выездах в колхозы.

Прибрались, ещё раз поскакали под пластинку и постелили прямо на полу: квартирка-то маленькая.

Не до конца спущенный эмоциональный пар вызвал спонтанное желание хулиганить. Ребята толкались, устроили бой подушками, потом долго, уже в темноте, вспоминали комичные эпизоды из времён студенческой юности.

Лирическое настроение заставило вспомнить и о свиданиях, первых поцелуях, комичном и драматичном  соперничестве пар.

Еле угомонились.

Ребята легли в центр, девчонки по краям.

Головачёвы быстро захрапели, Игорь кемарил, то улетая в царство Морфея, то возвращаясь обратно по той простой причине, что Юля была взбудоражена воспоминаниями, поэтому тихо, но весьма чувствительно исследовала руками его тело.

Какой мужчина в двадцать три года выдержит подобную сладкую пытку? Во всяком случае, с Игоря сон как рукой сняло.

Конечно, он пытался сопротивляться: воспитание и некая доля стеснительности не позволяли вот так запросто, в присутствии посторонней пары поддаться на провокацию жены, но и отказать ей было почти невозможно.

Супруги начали шептаться на ушко, споря на тему публичного акта любви. Игорь был возбуждён настойчивыми, весьма откровенно-бесстыдными ласками жены, рука которой давно опустилась ниже ватерлинии, причиняя значительные неудобства выступающим элементам мужской конструкции.

Муж пробовал сопротивляться, правда, вяло. Его скакун взвился на дыбы, его уже было не остановить.

Одеяло было отброшено в сторону. Яростный поединок в нарушение общественных норм и моральных правил начался довольно бурно, правда, в замедленном темпе, с основательной задержкой дыхания.

Порой супруги забывались: Игорь задыхался, задирал высоко Юлины ноги, ускорял тем нападения, звучно шлёпал животом о её бёдра; у жены вырывались чувственные стоны, тело сводило судорогой.

Не удивительно, что Головачёвы проснулись, только вида не подавали: Толик, притворяясь спящим, похрапывал, Ирина сопела и вертелась. Процесс вожделения был запущен.

Они ведь тоже были молоды. Гормоны моментально заполнили в их возбуждённых телах  свободные поры и давили на нервы.

Бурмистровы были так увлечены процессом извлечения всё новых порций адреналина, что не заметили, как превратились в порноактёров. Сначала лицом к ним развернулся Толик, затем и Ирина.

Детали в темноте увидеть было невозможно, но молодость и склонность к фантазиям, а также личный опыт, дополняли картинку.

Головачёвы хотели, но никак не могли повторить желанную сцену взаимопроникновения, поскольку были в гостях.

Тем временем Игорь дёрнулся в последний раз и затих. Воздух комнаты заполнился запахом шампиньонов, приправленных возбуждающими, терпкими специями. Немного полежав, он вскочил и со спущенными трусами и выбежал в коридор, не забыв прикрыть дверь.

Юлька, не стесняясь, вытерлась полотенцем, легла на спину, потянулась и произнесла негромко, но вслух, – мужичка бы сейчас, хоть какого-нибудь лядащего, чтобы хотел и мог.

Ирину уже трясло. О подобных чертах характера подруги она не знала, даже не догадывалась. Ей отчего-то стало стыдно за подругу.

Зато Юля хорошо помнила, как когда-то у них ловко получались эротические игры с Толиком.

– Что с того, что он обо всём забыл, – подумала она, – мастерство не пропьёшь. Ирка спит, а с него не убудет.

Юля провела рукой по телу Толика и затихла, напряжённо слушая тишину. Она знала, что Игорь придёт только после основательного перекура. Значит, у неё в запасе минут пять. Этого достаточно.

Девушка запустила руку под резинку трусов друга, звучно ей щёлкнула, почувствовала его влажную похоть. Этого оказалось достаточно, чтобы залезть на него верхом.

Ей хватило доли секунды, чтобы развернуть мужчину к себе и направить орудие совращения по нужному адресу.

Ирина вскочила, перепрыгнула через обнаглевшую парочку, совокупляющуюся у неё на глазах,  и выбежала в коридор.

Игорь нервно курил. Увидев Иру в слезах, он сразу всё понял.

– Иди, умойся. И не реви. Если бы я обращал внимание на Юлькины прыжки в сторону, мне давно пришлось бы её убить. Несмотря на это, я её люблю.

– Она, она такой не была, – рыдая, парировала девушка. – Но Толик, каков подлец. Он даже не сопротивлялся. Она села на него, как на скаковую лошадь и сразу поехала.

– Хочешь отомстить?

– Дурак! Намекаешь на то, что между нами было? Я замужем, изменять не собираюсь.

– Кому, Ира? Прислушайся. Они сейчас кончат.

– Это на их совести. Во всяком случае, именно теперь я твёрдо решила, что не хочу иметь от Толика детей. Он мне противен. Проводи меня домой.

– Давай лучше напьёмся.

– Ну, уж, нет! Если не пойдёшь со мной, уйду одна.

– Тогда провожу. Помнишь, Ирина, мы тоже друг друга любили. Как ты думаешь, у нас могло бы чего-нибудь получиться?

– Не знаю. Я теперь совсем ничего не понимаю. Зачем Толик женился на мне? А ты, ты с Юлькой счастлив? Как я сейчас понимаю, тебе постоянно приходится рога спиливать.

– Какая разница, счастлив я или нет? Не могу без неё. Пробовал уходить, только вам никогда не рассказывал, всё равно возвращался. Люблю и всё, даже такую.

– Хочешь сказать, что тебе не противно? Вот сейчас, когда он там, в ней, тебе безразлично? Зато я так не могу. И не буду. Завтра же, нет, уже сегодня подам на развод.

– Не торопись. Думаешь, другой изменять не будет?

– У меня нет другого. И с тобой, Игорь, у нас ничего получиться не может. Хотя очень хорошо к тебе отношусь.

– Хотел бы тебе позавидовать, но не буду. Развод, это серьёзный поступок, но, как и любое незнакомое действие, к нему не сложно привыкнуть. Уверяю тебя, лучше поговори с ним серьёзно, расставь акценты. От Юлькиных кульбитов ещё не у таких мужиков крышу сносит. Главное, ты знаешь, чего от Толика ожидать, вы уже проверенная пара.

– Я тебя услышала, Игорь, но не могу согласиться. Мне так плохо.

Доченька Часть 1

В старой кухоньке малогабаритной квартиры ветхой пятиэтажки сидит за столом при свете стеариновой свечки Степанида Егоровна, семидесятилетняя пенсионерка. С детства женщина достатка особого не знала, всегда экономила. Вот и сейчас электричество не зажигает – считает, что таким образом выиграет копеечку.

Одета женщина чистенько, но в сильно поношенные вещи, какие теперь уже не делают: на пенсию не разгуляешься, а тут ещё внука поднимать нужно на старости лет.

Несмотря на поздний час, не спится ей. Горькая дума одолевает Степаниду Егоровну, ох горькая.