Держи его за руку. Истории о жизни, смерти и праве на ошибку в экстренной медицине - Филип Аллен Грин Страница 36

Это прекрасный момент.

«Я должна запомнить этот момент, — мысленно шепчет она. — Я должна запомнить этот момент навсегда».

И она запоминает.

Она слышит, как он входит в холл. «Дети, я дома!» Его голос! Это его голос! Ей хочется плакать от радости — ведь она снова слышит его голос. Прошло столько времени с того дня, как она слышала его в последний раз. Голос сильный, чистый, здоровый. Она поднимается, заправляет волосы за уши, разглаживает свою пижаму и улыбается, ожидая, когда он появится в дверях.

— Разряд! — кричит кто-то рядом.

Ее снова возвращают в настоящее. Доктор стоит рядом с большой пластиковой трубкой в одной руке и металлическим инструментом в другой. Он кивает, и сестра вводит что-то ей в руку. Новое ощущение. Во рту возникает горечь. Боль в груди и животе отступает. Ее окутывает тепло. Она почти уходит, но мысленно кричит: «Нет! Я не хочу, чтобы меня спасали!» Она борется, но сил уже нет. Препараты погружают ее в теплый мрак.

Воспоминания кружатся, как снежные хлопья в пургу. Они крутятся, вертятся. Окружают ее. Воспоминания большие и маленькие. Футбол, дни рождения, слезы, смех, походы, письма о приеме в колледж, письма с отказами в приеме в колледж, опустевшее гнездо, пустой дом. И вот они снова остаются вдвоем.

Но он здесь. Она не одна. Он обнимает ее. Тонкие руки. Он превратился в скелет, лежащий на больничной кровати. Она чувствует его тонкие кости, когда он обнимает ее на этой кровати. Его прекрасные русые волосы выпали. Их смыл бесконечный поток химиотерапии, облучения, новой химиотерапии и нового облучения.

Она целует его в лоб. Кожа его по-прежнему сохранила вкус моря и сосен.

«Я должна запомнить этот момент, — мысленно шепчет она. — Я должна запомнить этот момент навсегда».

И она запоминает.

Его снова нет рядом.

Она выныривает на поверхность из мрака. Чувствует трубку в горле. Легкие ее расширяются и сжимаются по воле бездушного аппарата. Она открывает глаза.

— Она пришла в себя, — говорит доктор. — Еще успокоительного.

Она погружается в свой мир, лекарства туманят ее разум.

Доктор куда-то звонит. Он говорит очень громко.

— Хирург будет через десять минут, — говорит он, бросая трубку. — Они попытаются спасти ее, пока не стало слишком поздно.

Он видит, что она смотрит на него, и хмурится.

— Господи, она пришла в себя, — он явно недоволен. — Вколи ей еще пропофол, Дэн.

Он отворачивается и начинает что-то набирать на компьютере. Медбрат подходит к стойке капельницы и нажимает какие-то кнопки. Она снова ощущает тепло в руке и в мозгу. Замечает красную кровь на белой подушке.

Кровь похожа на розу.

Она сажает розы. Красные для себя, белые — для него. Она сажает их рядом, в память о нем. Она вскапывает землю, сажает куст для него и еще один — для себя. Рядом. Каждый день розы растут, и она ухаживает за ними. Красные розы и белые розы соседствуют на ее дворе.

Сегодня годовщина их свадьбы. Она срезает розы, чтобы украсить стол.

Сегодня она приготовит его любимое блюдо и снова будет ужинать в одиночестве.

Она берет розу и пробегает пальцами по цветку. Она ощупывает стебель до самого конца. Шип колет ее палец, но это нестрашно — она давно привыкла к этому ощущению. Стебель жужжит и вибрирует.

Она ощущает вибрацию и неожиданно вспоминает пчелу. Но в этот раз пчела не жалит.

Ее выкатывают в зал. Люди толкают ее каталку, стараясь двигаться как можно быстрее. Они вкатывают каталку в операционную и перекладывают ее на стол. Ее поднимают и кладут на холодный черный пластиковый матрас операционного стола.

— Быстрее! Быстрее! Быстрее! — командует хирург, отмывая руки в стальной раковине. — Давление пятьдесят — она истекает кровью.

Он спешит. С нее срывают одеяла. Она остается обнаженной. Сестра выливает бутыль бетадина на ее напряженный живот. На соблюдение правил нет времени. Хирург надевает специальный халат и перчатки, берется за скальпель.

И замирает.

— Она в сознании?! Вы что, парни!

Рядом кто-то громко ругается. Капельница отсоединилась еще в приемном покое. Она чувствует аппарат искусственной вентиляции легких, но не может ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Глаза ее открыты. Они светятся радостью. Она смотрит не на хирурга, не на скальпель и не на яркие лампы.

Она смотрит на Генри.

Он здесь, такой, каким она запомнила его на холме. Он услышал ее зов и пришел за ней. Она видит глаза цвета лесной зелени, видит прекрасное, доброе лицо и густые волосы. Их взгляды встречаются. Радость вспыхивает в их сердцах, как яркая молния. Он одновременно и молод и силен — и стар и мудр. Она чувствует запах сосен и моря. Она понимает, что это действительно он.

Он улыбается и протягивает руку.

Она садится, выходит из своего тела, забывает об аппаратах, о прожитых годах, о лекарствах, которыми накачивают ее медики, о теле, которое неожиданно осталось где-то позади.

Боль в животе прошла.

Кричит хирург, сигналят аппараты, кричат сестры, но она слышит лишь шум прибоя вдали. Восходит луна, заливая своим призрачным светом всю поверхность океана до самого горизонта.

Она знает, куда ведет лунная дорожка.

Она протягивает руку и видит, что рука такая, какой она ее помнит. Здоровая, молодая и сильная — но в то же время старая и мудрая, как у него.

Их руки соприкасаются.

Он наклоняется и нежно целует ее. Она чувствует вкус моря, неба и деревьев, колышущихся под летним ветром.

Он берет ее за руку, и она идет рядом с ним к далекой луне, сияющей на поверхности моря.

Появляется ребенок.

Он бежит к ней.

«Мамочка! — кричит он. — Мама!»

Она с легкостью подхватывает его на руки, смотрит, как он устраивается у нее на коленях, — он любил сидеть так, пока река не забрала его. Появляются сестры, мать и отец — друг за другом они приветствуют ее в новой жизни.

Она уже забыла о боли старой жизни.

Теперь она ощущает лишь прикосновение руки Генри.

«Я должна запомнить этот момент, — мысленно шепчет она. — Я должна запомнить этот момент навсегда».

И она запоминает.

Хирург снимает перчатки, медсестры отключают мониторы. Пустое, покрытое морщинами тело накрывают простыней.

Ее жизнь окончилась.

Это прекрасно.