Изгои - Сьюзан Хинтон Страница 35

– Газ… – голос у меня был хриплый и слабый, – кто-то заболел?

– Да, – говорил он до странного нежно. – Ты спи, спи.

Тут до меня вроде как начало доходить.

– Я заболел?

Он погладил меня по голове.

– Да, ты заболел. А теперь – шшшш.

Но у меня был еще вопрос. Я все никак не мог понять, что к чему.

– А Дэрри жалко, что я заболел?

Странно, но мне почему-то казалось, что Дэрри моя болезнь огорчила. Все казалось каким-то размытым, смутным.

Газ как-то странно на меня поглядел. Помолчал немножко.

– Да, Дэрри жалко, что ты заболел. А теперь давай-ка, дружок, помолчи, хорошо? Засыпай.

Я закрыл глаза. Я страшно устал.

Когда я в следующий раз проснулся, за окном был уже день, под грудой одеял было жарко. Хотелось есть, хотелось пить, но желудок у меня так крутило, что было понятно – во мне ничего не задержится. Дэрри притащил в спальню кресло и теперь спал в нем. А почему он не на работе, думал я. Почему спит в кресле?

– Эй, Дэрри, – тихонько сказал я и потряс его за коленку. – Эй, Дэрри, просыпайся.

Он открыл глаза:

– Понибой, ты как, нормально?

– Ага, – ответил я. – Похоже на то.

Что-то случилось… но я так и не мог ничего вспомнить, хоть в голове теперь заметно прояснилось, не то что когда я в прошлый раз проснулся.

Он облегченно вздохнул, взъерошил мне волосы.

– Черт, парень, ты нас до смерти напугал.

– А что со мной такое было?

Он покачал головой.

– Говорил же, ты не в форме, не надо тебе было на драку идти. Шок, истощение, легкое сотрясение мозга… а тут еще Смешинка прибежал и давай скулить, что у тебя, мол, еще днем была температура, и это из-за него ты свалился. Он тогда ночью совсем расклеился, – сказал Дэрри. и немного помолчал. – Как и все мы.

И тут я все вспомнил. Далли и Джонни умерли. Не думай о них, думал я. (Не вспоминай, что Джонни был твоим лучшим другом, не вспоминай, как ему не хотелось умирать. Не думай о том, как Далли сорвался в больнице, как он обмяк под фонарем. Думай лучше, что для Джонни – это наилучший выход, что с Далли это случилось бы рано или поздно. А лучше всего – не думай вовсе. Сотри все из памяти. Не вспоминай. Не вспоминай.)

– Как это я получил сотрясение мозга? – спросил я. Голова зудела, но почесать ее я не мог – повязка мешала. – Долго я проспал?

– Сотрясение мозга ты получил, потому что тебя по голове били – Газ видел. Он того воба чуть не убил. Впервые видел, чтоб Газ так взбесился. Мне кажется, в таком состоянии он кого хочешь уделал бы. Сегодня вторник, ты пролежал в горячке с субботнего вечера. Не помнишь, что ли?

– Не-а, – протянул я. – Дэрри, я столько уроков пропустил, мне теперь в жизни не наверстать. И мне еще в суд надо, и в полицию – давать показания насчет убийства Боба. А теперь… когда Далли… – я глубоко вздохнул. – Дэрри, думаешь, они нас разлучат? Отправят меня в приют или еще куда?

Он молчал.

– Не знаю, малыш. Ничего не знаю.

Я уставился в потолок. Каково мне будет, думал я, смотреть в совсем другой потолок? Лежать в совсем другой кровати, в другой комнате? В горле у меня стоял твердый, острый комок, сглотнуть никак не получалось.

– И как в больнице был тоже не помнишь? – спросил Дэрри.

Он пытался сменить тему.

Я помотал головой.

– Не помню.

– Ты все звал меня и Газа. Еще маму с папой иногда. Но чаще всего – Газа.

Он сказал это таким голосом, что я взглянул на него. Чаще всего – Газа. А Дэрри я звал, или это он так говорит?

– Дэрри… – я и сам не знал, что хочу сказать. Но было у меня неприятное такое подозрение, что я вовсе и не звал его в бреду, что я, может быть, одного Газа к себе и звал. Что же я наговорил такого, пока мне было плохо? Я не помнил. И не хотел вспоминать.

– Джонни оставил тебе книжку, «Унесенные ветром». Сказал медсестре, что хочет тебе ее передать.

Я поглядел на книжку, которая лежала на столе. Дочитывать не хотелось. Не смогу читать дальше, после того, как джентльмены-южане доблестно едут на верную смерть. Джентльмены-южане с огромными черными глазами, в голубых джинсах и футболках. Джентльмены-южане, которые оседают на землю при свете фонарей. Не вспоминай. Не старайся понять, кто доблестно погиб, а кто нет. Не вспоминай.

– А где Газ? – спросил я и чуть себя за это не пнул.

Почему ты с Дэрри не разговариваешь, идиот ты этакий? Почему тебе так не по себе становится, когда ты с ним разговаривать?

– Надеюсь, что спит. Он утром брился, так я испугался, что он заснет и глотку себе перережет. Пришлось затолкать его в кровать, и он в один миг вырубился.

Но все надежды Дэрри на то, что Газ спит, тут же пошли прахом, потому что тот – в одних джинсах – влетел в комнату.

– Эй, Понибой! – завопил он и рванулся ко мне, но Дэрри успел его перехватить.

– Полегче, дружок, полегче.

Пришлось Газу всего-то попрыгать на кровати да помолотить меня по плечу.

– Черт, ну и разболелся же ты. Сейчас как, нормально?

– Нормально. Только голодный немного.

– Еще бы ты не был голодный, – сказал Дэрри. – Ты пока болел, от еды отказывался. Грибного супа хочешь?

Тут я вдруг ощутил, до чего пусто у меня в желудке.

– Блин, вот уж не откажусь!

– Сейчас сварю тебе. Газ, не наскакивай на него, ладно?

Газ возмущенно на него поглядел.

– Ты чего, думаешь, я его тут кроссы заставлю бегать или еще что?

– Ой, не-ет, – простонал я. – Кроссы. Похоже, из всех соревнований я выбыл. Ни одного кросса пробежать не смогу. А тренер так на меня рассчитывал.

– Да ладно тебе, на следующий год пробежишь, – сказал Газ. Газ никогда не понимал, почему для нас с Дэрри так важен спорт. Не понимал он, впрочем, и чего мы из кожи вон лезем ради учебы. – Не трясись ты из-за какого-то там кросса.

– Газ, – внезапно спросил я, – а что я в бреду говорил?

– А, тебе все казалось, что ты в Виндриксвилле. Потом ты повторял, что Джонни не хотел убивать того воба. Слушай, не знал, что ты копченую колбасу не любишь.

Я похолодел.

– Не люблю. Никогда не любил.

Газ только посмотрел на меня.

– А раньше ел. Вот поэтому ты от еды и отказывался, пока лежал в горячке. Мы тебе что ни предложим, а ты – не люблю колбасу, и все тут.

– Не люблю ее, – повторил я. – Газ, а я звал Дэрри, когда бредил?