Кавалер умученных Жизелей - Павел Козлов Страница 35

Просторном, с занавешенным окном,

Носился неизменный секретарь

Меж девушкой, оравшей на кушетке,

И голым волосатым мужиком,

Прикрывшим только банным полотенцем

Эрекцию мужского естества.

– Так, вот как тут у вас, волшебный доктор! —

(Не верилось, что так могли кричать).

– Мой папа, он вас точно всех засадит.

«Волшебный», негодяй, публичный дом. —

Девицу эту, видно, злость взяла,

Что всех поубивать она хотела.

Но крик и так разил всех наповал.

– Я приходила к вам, я только обратилась,

Поскольку вы большой специалист,

Теперь я знаю, что это такое.

Милицию, милицию сюда! —

Забарабанили: и в дверь из коридора,

И били глухо во вторую дверь.

Мужчина, было, кинулся одеться,

Но гордая девица не дала:

– Ломайте двери и меня спасите.

А ты, мерзавец, сядешь у меня. —

Её пытался удержать охранник,

Который также был и секретарь.

Но в этот миг дверь как-то отскочила,

И кто-то властно крикнул: «Всем стоять!»

По холлу, от дверей, где главный выход,

Пришли к дверям Васильевской приемной

Дежурный менеджер – работник «Института»,

А также комендант всех разных служб.

Конечно, крики всех насторожили.

А тут ещё как будто бы ОМОН:

Два стража – автоматы на груди,

И в форму упакованные круто,

Блокировали доступ в помещенье,

Всё вычислив сквозь прорези для глаз.

Сотрудников, а также пациентов,

Собрал сюда всё тот же интерес —

Кого же это так арестовали?

Ответил на вопросы капитан,

Возникший из блокированной двери.

– Кто будет из начальства – подойти, —

И так сказал пришедшему начальству:

– Отправьте всех тотчас же на места.

Всё – плановые действия ОМОНа.

А крик был только следствием испуга.

Мы кончили и забираем всех.

И здесь придется все нам опечатать. —

Он запер кабинет и опечатал.

Забрал омоновцев, прошел сквозь коридор.

Всех действующих лиц внезапной драмы

Отправили через обратный вход.

Васильев лишь сказал секретарю,

Да голому, которого одели:

– Спокойно, нам поможет адвокат.

Сумеет разобраться с произволом.

И тут же мы уедем из России. —

Артём Семёнович поехал «первым классом».

Засунутый в «Фольксваген Транспортер»,

Где хоть какой-то вид на белый свет

Был только из водительской кабины.

В глухом, почти багажном отделении:

Артем Васильев, в масках два бойца.

И он не смог понять, что происходит.

Единственно, что всё не хорошо.

Наина не смотрела, как грузились,

Задумчиво к “Infnity” пошла.

И тут к ней подошел как раз Арсений.

– Ты слышал? – она брошь уже сняла

И медленно Роману протянула.

– Живут, пыхтят, и убивают нас.

«Волшебный, дорогой….». Ты как поедешь? —

– Не только слышал, но и записал.

Теперь на базу, с эскулапом разбираться.

Пора закончить эту дребедень. —

– Ну ладно, разберись и позвони.

Я Ухову вчера уже сказала. —

– Так значит на носу у нас Париж? —

Наина видела, что он почти летел,

Как будто окрылённый перспективой.

Так ангелы слетают в Notre Dam.

* * *

Арсений следом подошёл к Наталье.

Она хотела одобренья, и – домой.

Так много силы отняло искусство.

– Какой же все же Сарою Бернар,

Ты скоро современникам предстанешь, —

Мужчина знал слова для похвалы.

– Да ты совсем измучилась, бедняга. —

– Я по системе Станиславского сижу.

Ты должен видеть, до чего я ослабела.

А стоит только музыку начать… —

И было видно, что готова в пляс.

– А как бы посмотреть, что получилось?

Ну, то, что ты на камеру заснял?

Ты дашь мне, чтобы я нашла ошибки? —

– Но это не кино, а компромат.

И видеоархив у нас по делу. —

– Сниматься для архива мутных дел?

Увы, неблагодарное занятье, —

И тут же, вспоминая, оживилась:

А как же он просил примять лекарство!

Но ты категорически сказал. —

– Известно, как они лечить умеют. —

И стал прощаться – время подгоняло.

– Ты едешь с Леонидом, видишь – ждет.

Малышка, девочка, а умница большая. —

– С умом таланту как-то веселей. —

* * *

В кафе создали видимость уюта.

Но музыку, как фон для настроенья,

Всё время нарушал “Attention, please”.

И, те – встречались. Эти – расставались.

– Не к счету этот раз, что был в гостях, —

Анжела любовалась младшим братом.

– Ты только посмотрел, как я живу.

А в гости – это минимум на месяц. —

– И, что я папе с мамой расскажу?

Анжела – русская, в Москве едят «Хот Доги»? —

Луис упрямо головою покачал.

– Я расскажу им, как ты счастлива с Денисом,

И скоро к нам приедет Красота:

Так на испанский переводится Наина. —

Наина в это время разбиралась:

– Смотри, а я подарки привезла,

– Тебе, тебе, для мамы, младшим братьям. —

Луиса потрясла косоворотка,

Решил её надеть и в ней лететь.

И красная рубаха на парнишке,

Смотрелась, будто он родился в ней.

Теперь он стал конкретно живописен:

Копна волос, чернеющих, как смоль,

И – яблочко зрачка на снег мишени,

Оттенок кожи – чистый эбонит,

И зубы, как реклама для дантиста —

Всё это демонстрировал Луис. —

Анжела поделилась опасеньем:

– Не слишком ли для города Нью-Йорк?

Для западной столицы криминала? —

– Я буду говорить всегда: Excuse me [17].

Excuse, New-York. Но я люблю Москва. —

Вот так подруги проводили брата.