Подлинные имена бесконечно малых величин - Сергей Дигол Страница 35

– Открывать для него четвертое измерение.

– Не плагиатить! Это моя фраза, – блондинка подняла указательный палец. – Но в целом картина складывается плюс-минус очевидная. Курс, хотя и создан для женщин, имеет своей, выражаясь казенным языком маркетинга, конечной целевой аудиторией мужчин. Слово «конечный» в условиях нашего курса звучит двусмысленно, согласна. Что лишь подтверждает главное: все вы приходите сюда с одной мыслью – осчастливить своих мужчин.

В это невозможно было поверить. Нику хотелось заткнуть уши, но он не мог пошевелить и пальцем. Да что там – даже не мог об этом попросить.

– И вот мой вопрос к вам, искушенные вы мои, – сказала блодинка. – Чем любят мужчины?

– Уздечкой, – мгновенно взмыла рука над ближайшим к Нику столом слева.

– Хорошая девочка! – похвалила блондинка под веселое оживление зала. – Умница, усвоила урок. Но уздечка – это всего лишь проявление психологии, на которой я и хотела бы сделать упор на сегодняшнем занятии. Хотя психологически действительно трудно осознать, что женщины нужны мужчинам лишь в приложении к короткой перепонке на их эрегирующем отростке. Собственно, поэтому сегодня на ваших столах впервые нет моделей мужского полового органа. Кто-то догадывается, почему?

– Мы все уже умеем?

Блодинка обернулась на голос из противоположного конца комнаты.

– В плане техники – да, однозначно. Не будь я, черт возьми, мастер-тренером номер один на постсоветском пространстве. Да и мужской член, в конце концов, не ракетный двигатель, запускается гораздо проще. Все, все, – гасила она выставленными ладонями веселый настрой присутствующих, – сейчас серьезно.

Для концентрации внимания девушек она откашлялась и помолчала.

– Я хочу, чтобы вы поняли одну вещь. Чтобы вбили ее себе в голову, накололи на поясницу, туда, где у некоторых из вас нанесены татуировки. Носите это в себе, слейтесь с этой мыслью.

Теперь она напоминала миссионершу, охмуряющую аудиторию концертного зала вместимостью в тысячу человек.

– Все ведь знают, как мальчики набираются сексуального опыта. С опытными девушками старше себя, разве не так? Не с резиновыми же бабами. Так почему никого из вас не оскорбляет, когда вам предлагают сосать каучуковый член?

Последние ее слова прозвучали в полной тишине.

– Но он же совсем как настоящий.

– Совсем как, – подтвердила блодинка чей-то возглас. – И все же это – кусок резины. Почему бы тогда и мужчинам не тренироваться на резиновом аналоге женщины?

– Ага, разбежались!

– Вот-вот. Я же говорю, никому и в голову не приходит. Кощунство – даже для нас, для женщин. Теперь, надеюсь, понятно, что кроме обучающей функции наш каучуковый тренажер играет и важную социальную роль. Ну? Кто еще не догадался? – она оглядывалась, встречая вопросительные взгляды. – Девочки мои, не проснулись, что ли? Это же так просто. Вы приходите сюда, все, до единой, чтобы завоевать мужчину. На что вы рассчитываете – ваше дело, будь это хоть комнатушка в Кишиневе, хоть вилла на Багамах. Секс для вас не цель, а всего лишь средство. Вот он и мстит такому отношению к себе. Например, резиновыми членами.

– Не стриптизера же приводить!

– О чем я и толкую. Мы даже представить себе не можем, чтобы здесь, в этой комнате, на курсах, за которые, как я понимаю, многим из вас деньги одолжили ваши мужчины, появился бы живой тренажер. Ваши мужчины готовят вас для себя – вас это не смущает?

– Это вдохновляет! – снова отозвалась девушка слева от Нику, вызвав аплодисменты зала.

– Я понимаю, – продолжила блондинка, когда хлопки стихли. – Женщина – это прежде всего обязательства, так уж она устроена. Но у меня, девчонки, есть запретный прием, который я люблю использовать на последнем занятии курса.

Она начала медленно двигаться навстречу манекену. Нику ждал этого и внутренне дрожал, и это было единственным самостоятельным действием, на которое он сейчас был способен.

– Сегодня как раз такой день, – сказала, приближаясь, блондинка. – Занятие, которое я люблю больше всего, несмотря на то, что после него мы с вами расстанемся. А это всегда грустно, да, милые мои?

Шаг, еще шаг. Он дул губами в проклятую наклейку, но лишь раздувал щеки и чувствовал, как трещат виски. Так и лопнуть недолго!

– И все же с последнего занятия я всегда ухожу счастливой. Конечно, если использую запрещенный прием, – улыбнулась она, не думая останавливаться. – Ухожу счастливой, потому что мои подопечные так и светятся счастьем. Прозревают. Преображаются. Проникаются секретным знанием. Понимают, для чего они приходят на свет, а главное – осознают, что мир создан для них, а не они для него. Верю, проникнитесь этим и вы.

Блондинка была уже здесь, ее рука лежала на правом плече манекена, но Нику не ощущал тяжести. Зато он чувствовал пряный аромат духов.

– Помните, как вас удивил этот молодой человек на первом занятии? – напомнила блондинка. – Сегодня он удивит вас не меньше. А главное, девочки, – ее палец торчал прямо перед глазами Нику, – с его помощью мы, наконец, поймем, что созданы не для мужчин, а для того, чтобы испытывать то, ради чего и живем. Ради собственного удовольствия.

Что-то скрипнуло внизу, и по аудитории пронесся то ли вздох, то ли стон. Кое-кто из девушек повскакивал с мест, но главное – все они не сводили с него глаз. Нику чувствовал, как его ноги покрываются гусиной кожей, холод уже отпечатался на бедрах и сползал вниз, и до него, наконец, дошло. Девушки смотрели ему не в глаза. Они не сводили глаз с того, что им открыла блондинка. На что-то ниже пояса манекена.