Книга о бамбуке - Владислав Баяц Страница 35

Сунг оповестил о своем приходе, разбудив гонг на воротах Дабу-дзи. Вскоре монастырские ворота распахнулись настежь. Пожилой монах поклонился и жестом пригласил гостя войти. Сунг прошел ворота и остановился, очарованный храмом. Причиной его любования была та неожиданная гармония форм и линий, которая не нарушала природное окружение, но облагораживала его чистой красотой, вышедшей из-под человеческих рук. Редко, когда человеческое произведение не вступает в борьбу с природой, а тем более — дополняет ее.

Второй старик, вышедший навстречу Сунгу, представился как дайси Тэцудзиро. Он провел мастера в комнату для приемов и оставил там одного. Комната была почти пуста, стены украшали каллиграфически написанные правила поведения в монастыре, а на полу лежало несколько татами. На один из них он уселся, ожидая прихода старейшины. Из дальнего помещения слышалось бормотание множества голосов, читающих сутру. Ученики были на занятиях.

Сунг ждал недолго. В комнату вошел еще один монах. Простое монашеское одеяние украшал только знак старейшины. Руки были сложены на животе, а глаза с любопытством рассматривали гостя. Когда Сунг вскочил, роси проницательно посмотрел на него и глубоко поклонился. Они сели друг напротив друга. Сунг ждал, что хозяин заговорит первым. Так оно и получилось:

— Дорогой Сунг Шан, весьма своевременен Твой приезд из Китая, дабы этот некогда великолепный бамбуковый сад вернуть к жизни. Благородными людьми были и его прежние хранители. И Ты, выбравший сам свое призвание, не можешь и не смеешь быть иным.

— Благодарю Тебя за веру в мои намерения, — ответил Сунг. — Нелегко быть благородным, когда за нами стоят другие люди, принадлежащие иному миру. Я прибыл сюда не только по велению императора, но и по своему решению. Пока задания властителей будут достойны, я буду их выполнять. Если их требования перестанут быть таковыми, я прекращу свою работу на них. Единственное мое желание — узнать как можно больше нового и подарить свои знания простым людям обеих стран.

— Дорогой Сунг, тогда Тебе должно быть ясно — то, что Ты узнаешь, властители не отдадут народу. Они поступят согласно своим потребностям, которые называют «государственными». У Тебя есть подобный опыт, не так ли?

Конечно, Сунг имел такой опыт, но почему старейшина был в этом столь уверен? Мастер решился на полную искренность. Приход Рёкаи с чайным прибором лишь укрепил его в этой решимости. Чайная церемония предоставляла ему возможность оценить последствия своей откровенности. В конце концов, если правда и может быть надежно скрыта от нежелательных ушей, так это в монастырских стенах. После окончания тя-но-ю первым вновь заговорил учитель:

— Рёкаи рассказал после визита к Тебе обо всем, что посчитал важным. Я прибавлю к этому то, что знаю о Твоих несчастьях; в этом монастыре Ты получишь только помощь.

Итак, его тайны уже здесь! Это лишь подтвердило правильность выбранного решения.

— Уважаемый, я изложу Тебе свой план. Я обязан все новые открытия через гонца передавать своему императору, а некоторые из них — и японскому сёгуну как знак доброй воли будущих отношений двух государств. Но я не собираюсь открывать властителям то, чем можно злоупотребить. Вот почему уверен, что ваш монастырь — самое надежное место для хранения тайных знаний.

Старейшина поднялся с татами. Перед тем как поклониться, он сказал:

— Меня радует взаимная откровенность и общий Путь. Если Ты не против, я отряжу Рёкаи помогать Тебе, когда это потребуется. А сейчас позволь ему быть Твоим хозяином в Дабу-дзи до завтрашнего расставания.

Молодой послушник с удовольствием показал Сунгу почти все помещения монастыря, объясняя назначение каждого из них. Не миновали они и кухни, подвала, обширного сада. Сунг видел монахов: одних — выполняющих ритуальные обязанности, других — занятых физическим трудом.

Осмотр гость и унсуи закончили, поднявшись на поляну над монастырем, любимое место встреч Рёкаи и Цао. Сунг был в восторге от вида, открывавшегося оттуда на Дабу-дзи, село у подножья холма и всю округу.

После недолгого молчания Сунг сказал:

— Знаешь, когда я плыл сюда, я прочитал на корабле кое-что интересное, тесно связанное с представлением, которое организовал в мою честь Бондзон в своей крепости. Текст той пьесы странным образом подействовал и на меня, и еще на некоторых людей во дворце, а написал его, как мне сказал государь, один из учеников этого монастыря.

Поскольку Сунг сделал паузу, Рёкаи пришлось сказать:

— Да, это написал унсуи Цао.

И, спохватившись, Рёкаи замолчал — учитель строго-настрого запретил ему упоминать о друге. Сунг же продолжил:

— Я бы хотел познакомиться с этим учеником. Ты можешь это сделать?

— С удовольствием, — замялся Рёкаи. — Но его сейчас нет в монастыре. Буквально перед Твоим прибытием он отправился в паломничество. А когда вернется — не знает никто, кроме него самого.

— Хорошо ли ты его знал? — спрашивал Сунг. — По крайней мере, вы вместе проводили время, не так ли?

— Да. Рёкаи охватила легкая паника. Он злился на себя и свою слабость. Сунг заметил это. Он решил не мучить послушника и перевел разговор на другую тему.