Лестница лет - Энн Тайлер Страница 35

— Правда?

Делия остановилась перед цветочным магазином.

— Он заметил, что ты увидела их вывеску и попросила его высадить тебя там.

— Вывеску?

— А еще он говорил, что вы что-то обсуждали, из-за чего он подумал, что… Но он не признался мне, где ты находишься, на случай если твой муж опасен. Я просто обомлела: «Опасен! Господи, да Сэм Гринстед — самый добрый человек на свете!» Но мистер Садлер стоял на своем и сказал: «Я только звоню сообщить вам, что с ней все в порядке, и еще, я в тот момент не знал, что она хочет сбежать. Ваша сестра просто умоляла меня подвезти ее до этого городка и утверждала, что у нее там семья, поэтому я не подумал ничего плохого». Потом он попросил не говорить Сэму, но я, разумеется, все ему передала, я не могла держать это в тайне. Я сказала, что сначала поеду поговорю с тобой и разузнаю, как обстоят дела.

Она помолчала, ожидая, что Делия задаст вопрос. Ну хорошо. Делия спросила:

— И что ответил Сэм?

— Он сказал, что, естественно, я должна поехать. Он был полностью с этим согласен.

— А…

Еще одна пауза.

— И он понимал, что я не смогла бы сама найти город, если бы не сказала ему.

— Понимаю, — согласилась Делия. А потом спросила: — И как же ты нашла город?

— Ну, ты сказала мистер Садлеру, что у тебя здесь семья.

— Семья. Хм…

— Родственники нашей мамы. В Бэй-Бороу.

— Мамины родственники живут в Бэй-Бороу?

— Ну, по крайней мере, жили. Может, и сейчас кто-то живет, но я о них ничего не знаю. А ты знала?

— Бэй-Бороу? Там, где живет тетя Хенни? Где у двоюродного дядюшки Роско куриная ферма? Это было в Бэй-Бороу?

— А где же еще!

— Я этого не знала, — призналась Делия.

— Не представляю, с чего бы это. Черт, здесь даже есть Уэбер-стрит — это же девичья фамилия бабушки Кэролл. Я ее переходила, когда вышла на триста восьмидесятой. А Кэролл-стрит к югу отсюда, если я правильно помню. Разве здесь нет Кэролл-стрит?

— Ну да, — сказала Делия, — но я думала, что это в честь других Кэроллов. В честь Кэролловской декларации независимости.

— Нет, дорогуша, это в честь наших Кэроллов, — примирительно сказала Элиза. То что сестре удалось доказать свою правоту, определенно подняло ей настроение.

Они снова прошли мимо офиса стоматолога и «Оптики».

— На самом деле, получается, что мы — родственники человека, который основал этот город, — сказала Элиза. — Но только по материнской линии.

— Человека… Ты имеешь в виду Джорджа Бэя?

— Точно.

— Джорджа Бэя — дезертира?

— Уж кто бы говорил.

Делия моргнула.

— Поэтому я приехала сюда сегодня утром, — рассказывала Элиза, — и расспрашивала повсюду, где ты могла остановиться. Оказалось, что здесь только одна гостиница, если не считать убогого крохотного мотеля на Юнион-стрит. И не найдя тебя там, я решила последить за площадью, потому что мне показалось, что здесь раньше или позже все в этом городе проходят.

Теперь сестры оказались рядом с офисом мистера Помфрета. Если он вернулся с обеда, то может выглянуть из окна и увидеть ее. Мисс Гринстед с приятельницей! Она с кем-то общается! Делия надеялась, что он все еще обедает в ресторане «Бэй Армз» со своими знакомыми. На Джордж-стрит они с Элизой повернули налево. Прошли мимо «Пет Хевен», где мальчик раскладывал резиновые игрушки рядом с галетами.

— Делия, — осторожно заговорила Элиза, — мистер Садлер все неправильно понял, правда? Я хочу сказать, с тобой случилась какая-то беда, о которой ты хочешь мне рассказать?

— О нет, — ответила Делия.

Внезапно Элиза стала чуть ли не хорошенькой.

— Видишь? Я ему говорила! — закричала она. — Я так ему и сказала, что тебе просто нужна передышка, я в этом уверена. Ты знаешь, что сказала полиция? Когда мы им позвонили, этот полицейский сказал: «Ребята, я поставлю любую сумму, что она жива и здорова». И еще, что чаще всего женщины решают сбежать именно во время летнего отпуска. Ты об этом знала? Правда, странно?

— Хм, — пробурчала Делия. Ноги у нее отяжелели, и она еле двигалась.

— Думаю, у него большой опыт, раз он работает в Бетани-Бич.

— Да, наверное.

— Так что, надо собрать твои вещи, Ди?

— Мои вещи? — Делия резко остановилась.

— Моя машина припаркована рядом с площадью. У тебя есть багаж?

У Делии в горле сжался какой-то ком — что-то вроде упрямства, только более яростного. Ее захлестнул гнев.

— Нет! — Она сглотнула. — Я хочу сказать, нет, я с тобой не поеду.

— Что?

— Я хочу… мне нужно… у меня теперь есть место, я хочу сказать, работа, положение, и мне есть где остановиться. Понимаешь? Вон там я живу, — сказала Делия, указав на дом Белль. Она заметила, что газовые занавески в окне на первом этаже похожи на бинты.

— У тебя есть дом? — спросила Элиза, не веря своим ушам.

— Ну, комната. Пойдем и увидишь! Давай зайдем!

Делия взяла сестру за локоть и потащила к крыльцу. Элиза вся обмякла, ее рука казалась негнущейся, как куриное крыло.

— Дом принадлежит агенту по недвижимости, — объяснила Делия, открывая дверь. — Это женщина, очень милая. И плата очень умеренная.

— Да уж, наверное, — фыркнула Элиза, оглядываясь по сторонам.

— Я работаю у юриста, прямо за углом. Он в этом городе единственный юрист и занимается всем: завещаниями, недвижимостью… и за все в его офисе отвечаю я. Бьюсь об заклад, ты не думала, что я это сумею, правда? Ты, наверное, думала, что я работаю у папы в офисе только потому, что я — его дочка, но теперь я…

Когда сестры поднимались по лестнице, Делия шла первой. Она пожалела, что у Белль нет картин на стенах. Или хотя бы новых обоев.

— В основном весь этот этаж — мой, потому что другой жилец по будням в разъездах. Поэтому у меня своя ванная, видишь? — Делия указала на нее. Затем отперла дверь комнаты и вошла. — Все это — мое, — сказала она, ставя сумку на бюро.

Элиза медленно кивнула.

— Разве это не здорово? — спросила Делия. — Я знаю, комната может показаться голой, но…

— Делия, ты хочешь сказать, что собираешься здесь жить?

— Я здесь и живу!

— Но… это навсегда?

— Да, почему нет? — удивилась Делия.

К горлу снова подкатил ком, но она не сдавалась.

— Присядь, — предложила она Элизе. — Не хочешь чаю?

— О, я… нет, спасибо. — Элиза крепче сжала сумочку. Она казалась здесь пришелицей из другого мира — у нее был такой робкий, потерянный вид. — Дай мне удостовериться, что я правильно тебя понимаю.