Возвращение - Дзиро Осараги Страница 35

После этого с озорной улыбкой она сделала поразительное для Томоко добавление:

— Но вы должны об этом своему отцу некоторое время ничего не говорить.

Томоко с удивлением посмотрела на Саэко. Её глаза были ясные, почти прозрачные, в них не было видно груза прошлого, и светились они яркой невинностью. Томоко подумала, что Саэко имела в виду Тацудзо Оки, когда она говорила об её отце. Ничего другого не могло прийти ей в голову.

— У вашего отца нет причин сердиться на меня. Я не имела намерений нанести ему вред… Это было во время войны. Из-за плохих людей я невольно доставила ему серьёзные неприятности. Я чувствую себя просто ужасно и уверена, что он сердит на меня. Поэтому, — на лице Саэко появилась улыбка, — я и хочу, чтобы Ваш отец ничего не слышал обо мне, пока не придёт соответствующее время. А пока это время не пришло, я хочу подружиться с Томоко. Вы мне обещаете?

— А где вы познакомились с моим отцом?

— В Сингапуре.

Томоко с ещё большим удивлением раскрыла глаза.

— Впервые я встретила его в маленьком тихом городе Малакке, расположенном в красивом месте на берегу моря. Он был прекрасный человек и очень добрый. Все последние годы он провёл в Европе и не был похож на других японцев — современный и прекрасный собеседник. Насколько я знаю, он в конце концов вернулся в Японию.

Томоко пристально смотрела на Саэко. Глаза её настолько расширились, что, казалось, заполнили всё бледное как полотно лицо. Она хотела что-то сказать, но не могла произнести ни слова. У неё ещё не было времени решить, как воспринимать то, что она сейчас услышала от Саэко, и что она должна об этом подумать. Невольно, под воздействием мгновенного импульса у неё вырвалось:

— Человек, которого вы встретили, говорил вам что-нибудь обо мне?

— О чём вы, Томоко? Вы что, ещё не видели своего отца?

Томоко резко покачала головой, но ничего не сказала, пытаясь усилием воли сдержать дрожь в своих руках. Неподвижны были только глаза, в которых появился тяжёлый блеск. Её красивый рот и ноздри непроизвольно исказились, и лицо приняло одержимое выражение.

Саэко поняла, что Томоко не могла обманывать её, но невольно она всё же спросила:

— Это, действительно, так?

Шум дождя становился всё громче. Томоко сидела вся бледная и без движения, и всем своим внешним видом напоминала статую. Только пальцы на её руках непроизвольно дрожали от возбуждения, как будто они обрели свою собственную жизнь, и Томоко не могла их остановить.

— В это трудно поверить. Ваш отец вернулся в Японию, и вы даже не знаете, где он?

— Этот человек, — лицо Томоко приняло паническое выражение, — мне стыдно об этом говорить, но я не помню, когда я звала его отцом. Мне было три или четыре года, когда… Когда я говорю папа, я подразумеваю того, кто сейчас является моим отцом. Что касается другого — я видела только его фотографии, и это было так давно, что едва ли помню, как он выглядит. Если он неожиданно появится передо мной, я приду в замешательство.

— Вы не помните его.

— Нет. Совсем нет! — уверенно сказала Томоко, и было видно, что она вот-вот заплачет. — Мама вновь вышла замуж… Он не должен приходить, не должен. Бедная мама — он не должен заставлять её страдать ещё больше. Я об этом ничего не знаю, но он не должен причинять ей боль. Госпожа Такано, вы говорите, что знаете его. Если вы его увидите, передайте ему это, пожалуйста. Бедная мама, она достаточно настрадалась.

Томоко закрыла лицо руками, её плечи задрожали, и она разрыдалась. Саэко отвела свой взгляд и в позе глубокой задумчивости смотрела, как мелкий весенний дождь падает на сочную молодую зелень деревьев в саду. Неожиданно совершенно новое чувство зародилось в её сердце и стало распространяться по всему телу, и на какое-то мгновение на её лице появилась улыбка. Чувство уверенности и гордости за себя как за женщину овладело ею.

— Томоко, — сказала она нежным, сочувствующим тоном. — Ваша мама это ваша мама, а вы это вы. Ваш отец, хотя и вернулся в Японию, не посетил вас, оберегая чувства вашей матери. Я бы очень хотела устроить встречу господина Мория с его дочерью, которая выросла в такую замечательную девушку. Или вам это неприятно?

Томоко ничего не ответила. Саэко встала и подошла к ней.

— Когда мы были вместе в Сингапуре, ваш отец говорил только о вас. Он был одинок, он человек с нежными чувствами, и в нём не было ничего от военного. Я даже плакала после встреч с ним. У него на висках была седина, и он не мог вернуться домой, а был вынужден всю свою жизнь скитаться по чужбине. Он настолько страдал, что неожиданно был откровенен с такой женщиной, как я… Он говорил, что вы были совсем маленькой, когда расстались, и всё спрашивал себя, какой вы стали теперь.

Саэко кусала себе губы, и настоящие слёзы медленно текли по её щекам. Томоко чувствовала, что она подошла к ней ближе и нежно положила свои руки на её плечи. Запах редких духов исходил от её одежды, и чувственные движения её тела под кимоно вызывали у Томоко тревожные, неприятные ощущения, ибо с детских лет она никогда не была так близко к другому телу за исключением тела своей матери. Ей было также неприятно, что в обнимающих её руках угадывалось больше физической чувственности, чем искренней привязанности.

— У меня такое ощущение, что вы для меня не чужая, — с жаром сказала Саэко.

Томоко подняла глаза, и её бросило в дрожь, когда она увидела так близко лицо Саэко, искажённое страстью и напряжением, как будто перед ней был другой человек.

— Ваш отец, действительно, хороший человек.

Почувствовав на себе немигающий взгляд Томоко, Саэко естественным движением убрала свои руки с её плеч и взяла её за руку.

— Вам следует встретиться с ним, можно и одной. Я скоро узнаю, где он остановился, и организую вам встречу наедине. Хорошо?

— Я подумаю и сообщу вам.

— Но почему?

Томоко не смогла что-нибудь ответить.

— Вы разве не понимаете, насколько одиноким должен чувствовать себя ваш отец, вернувшись в Японию?

Томоко покорно кивнула головой.

— Тогда, пожалуйста, сделайте, как я говорю. Я буду держаться в тени и только организую вам встречу с отцом. Вам не о чем будет беспокоиться.

— Но я, — неуверенность вновь появилась на её лице. — Я не могу решить, как поступить. И я не хочу иметь секретов от моей мамы, во всяком случае, секретов, подобных этому. — В глазах Томоко вновь навернулись слёзы.

— Вы беспокоитесь о своей маме?

— Маме было труднее всего, — почти прошептала Томоко.

— После того, как она рассталась с отцом, все её помыслы были направлены на меня, она жила только этим. Ради меня она вновь вышла замуж. Я только позже поняла всё это.

— А в семье есть ещё дети?

— У меня есть младший брат, но он ещё ребёнок.