1986 - Владимир Козлов Страница 35

– Фамилия, имя, отчество?

– Пинченко Николай Семенович…

– Год рождения?

– Одна тысяча девятьсот тридцать восьмой.

– Национальность?

– Белорус.

– Образование?

– Высшее.

– Семейное положение?

– Женат, двое детей…

– Адрес места жительства?

– Проспект Шмидта, дом пять-а, квартира двенадцать…

Следователь отложил ручку, посмотрел на Пинченко – глаза в глаза. Тот отвел взгляд. Следователь взял со стола пачку «Гродно», щелкнул зажигалкой, закурил.

– Извините, а можно при мне не курить? У меня все-таки астма…

– Меня не волнует, что там у тебя…

– Не надо только мне, пожалуйста, хамить, молодой человек… И вообще, вы объясните мне, за что меня здесь держат? Подвергают этому унизительному допросу? Вы знаете, собственно, кто я такой?

Следователь положил сигарету на край стола.

– Место работы?

– Средняя школа номер семнадцать, директор… Вам это просто так с рук не сойдет… Я сейчас же свяжусь с начальником районо…

– Тихо! Вы знаете, что это за статья – растление малолетних? Знаете, что вам светит?

– Извините меня, молодой человек… Я не прав, конечно… – Голос его задрожал. – Я не должен был с вами так разговаривать…

Следователь смотрел на директора, хмурился.

– Но я все объясню… Я все вам объясню… Поймите, они все придумали, это – наглая ложь, это все сфабриковано… Они все – против меня… Я не понимаю, что такое происходит с молодежью… Куда мы катимся? Ведь никаких моральных ценностей, ориентиров… Живем в стране развитого социализма, а мораль – никуда, извините, не годится. Особенно среди молодежи… Что это за девочки такие, если начинают с пятнадцати лет жить, извините, половой жизнью? – Голос директора становился громче и увереннее. – Вместо того чтобы слушать старших, тех, кто о них думает, заботится, они делают что попало, живут как хотят… Какие же, извините, из них выйдут строители социализма? Мой стаж работы в школе – двадцать пять лет. Я многое видел за это время. И видел, что мораль постоянно снижается. Что дети перестают верить в идеалы коммунизма… В этом, конечно, есть и большая наша вина – вина педагогического коллектива… И я не снимаю с себя эту ответственность… Нет, я ни в коем случае не снимаю с себя эту ответственность… Но поверьте мне, молодой человек, как педагогу с тридцатилетним стажем…

– Значит, вы утверждаете, что факты, изложенные в заявлении матери ученицы восьмого класса Кутанович Марии Сергеевны и подтвержденные ее дочерью Кутанович Светланой и двумя другими ученицами восьмого класса, не соответствуют действительности?

– Абсолютно. Меня оклеветали…

– У нас есть основания полагать, что вы можете быть причастны и к более серьезным преступлениям, – сказал следователь. – Здесь присутствуют следователи из районной прокуратуры, у них есть вопросы…

Директор обернулся, посмотрел на Юру и Низовцова.

– Где вы были вечером двадцать девятого марта, около двадцати трех – двадцати трех тридцати? – спросил Юра.

* * *

Юра, Сергей и Низовцов стояли у стола Сергеича.

– Сейчас ваша задача, хлопцы, проверить его алиби, – сказал Низовцов. – Если все так, как он говорит, то и хорошо, гора с плеч, как говорится… Расследование по первому убийству ведь закончено, подозреваемый сознался… А если б, не дай бог, сейчас оказалось, что показания даны под давлением, а на самом деле…

– Не окажется, не волнуйтесь, – сказал Сергей. – Я уверен насчет того кадра…

– Ну, смотрите мне, смотрите… Это ж надо – в голове не укладывается… Чтобы директор школы – и…

* * *

Окна квартиры Пинченко выходили во двор – почти полностью закрытый свежими зелеными листьями. В неполированной «стенке» стояли коричневые, с позолоченным тиснением на переплетах тома Большой Советской Энциклопедии.

Жена Пинченко – худая морщинистая женщина лет сорока пяти – сидела в кресле, курила. Юра сидел на диване у противоположной стены.

– И вы абсолютно уверены, что ваш муж не покидал квартиру с двадцати двух часов двадцать девятого марта и до полуночи и двадцать седьмого апреля с двадцати часов и до полуночи?

– Да, я абсолютно уверена. Мы вообще, знаете ли, домоседы – редко куда-то выбираемся в выходные… Сами понимаете – Коля все дни напролет сидит в школе, с утра до вечера, в выходные надо отдохнуть… А он – человек крайне непритязательный в отношении отдыха, ему у телевизора посидеть или с книгой… Нет, ну вы подумайте – так оклеветать человека, который им, можно сказать, все свое сердце отдает, всю свою жизнь… Я сама педагогический работник, преподаю в техникуме, мне это все вдвойне больно и обидно…