Фламандский секрет - Федерико Андахази Страница 35
Фламандский секрет - Федерико Андахази читать онлайн бесплатно
Приговор, который несет это изображение, как представляется, бесспорен: того, кто попытается проникнуть в тайну цвета, ожидает смерть зрения, то есть слепота, что еще раз подтверждает фигура парки, несущей на своей косе вырезанные глаза грешника. [1овторяю вам еще раз: то, за чем вы меня послали во Флоренцию, находится в Брюгге, в подземелье дома на улице Слепого Осла, прямо под вашими ногами. Но теперь вы предупреждены, какова цена знания. Я не хотел бы, чтобы с вами произошла трагедия. Впрочем, есть еще кое-что, о чем я должен вас предупредить.
Франческо Монтерга глубоко вздохнул и стал читать письмо дальше. Флорентийский мастер почувствовал, что мир рушится у него под ногами. Первая часть письма открывала ему то, чего он никогда не мог увидеть, поскольку это находилось прямо перед его носом; Монтерга понял, что самый долгожданный момент его жизни наступил слишком поздно. Это мгновение славы, к которому он стремился большую часть своей жизни, разминулось с ним всего на несколько минут. Но если все прочитанное до сих пор привело художника в изумление, следующие строки письма наполнили его паникой. Возможно, еще есть время, сказал он сам себе.
Именно в этот момент мастер помчался вниз по лестнице в надежде перехватить Хуберта раньше, чем тот отправит письмо.
Он заметил Хуберта в рыночной толчее. Но было уже слишком поздно. И все-таки, хотя Франческо Монтерга и проиграл гонку за временем на коротких улицах, отделявших его от здания почты, он все еще мог прибыть в Брюгге раньше, чем дойдет письмо. У мастера оставалось во Флоренции единственное дело. И он его сделал. В спешке и несколько небрежно. Но сделал.
Путешествие было долгим и рискованным. С той же неуклонной волей, какая управляет стрелкой компаса, Франческо Монтерга продвигался на север. Всегда на север. Пешком, на спине мула, на лошади, по воде и посуху, перебираясь через реки и горы, следуя обрывистой и ненадежной альпийской тропой, с железным несгибаемым упорством, заставляющим лосося подниматься вверх по течению, флорентийский мастер стремился оказаться в Брюгге раньше, чем письмо. Из Флоренции он попал в Болонью, из Болоньи — в Верону; там путь ему преградила стена Альп. Когда Монтерга достиг долины Адидже, он добрался по ней до Инсбрука. В Страсбурге он наконец-то увидел долгожданные берега Рейна. Попав на борт медлительного и скрипучего баркаса, ненадежного суденышка, переполненного теми, кто стремился прочь от закона или войны, от голода или несправедливости, или просто от скуки, Франческо Монтерга продолжал свое движение на север. Всегда на север. Письмо Хуберта следовало морским путем, который, словно собирая на одну нитку жемчужное ожерелье из городов, начинался в Генуе, проходил через Марсель, через Барселону и Картахену, а оттуда сквозь узкие ворота Гибралтара выходил в Атлантику; затем письму предстояло приласкать гостеприимные очертания Португалии, свернуть под прямым углом у Ла-Коруньи и, взяв курс на север, достичь Нормандии, миновать Ла-Манш и лишь после всего этого очутиться в Нидерландах. Франческо Монтерга, наоборот, выигрывал в расстоянии, проходя внутренними долинами, взбираясь на горы, плывя по рекам — всегда по прямой. Всегда на север. Он двигался в компании людей, говоривших на языке молчания или на языке оружия, он заразился от них болью и отчаянием, лихорадкой и духом странствий, он излечился и снова заболел. Он подхватил лихорадки всех известных цветов, и других цветов тоже. Ему пришлось защищать свою честь с ножом в руках от бандитов и отщепенцев. И Франческо Монтерга убедился, что он не лучше и не хуже их. Он был ранен, но он и сам вонзал металл в человеческую плоть. И впервые не чувствовал себя трусом. Впервые он убивал с достоинством, нанося честный удар, лицом к лицу со своим противником. Впервые он убивал не предательски, не из-за угла. Впервые это не было подлое нападение, направленное на беззащитного простодушного юношу. Впервые ему не нужно было скрывать свое авторство, не нужно было сдирать кожу с лица и проливать слезы притворной скорби.
Так Франческо Монтерга в конце концов добрался до Брюгге, очистившись от старой крови новой кровью.
Портрет Фатимы был завершен. Создавалось впечатление, что картина одухотворена дыханием подлинной жизни. В ней была та же светозарная живость, что и в самой португалке. И та же темнота, что таилась в ее душе. В этот день истекал срок, назначенный Жилберто Гимараэшем. И этот же день был последним для ответа, которого ждал Дирк ван Мандер. У них все еще было время, чтобы вместе бежать. Однако Фатима, казалось, не обращает внимания ни на что, кроме своего портрета. Она вглядывалась в поверхность холста, словно желая быть этой женщиной, а не той, которой она была. Дирк стоял возле окна и, ничего не видя, смотрел на мертвый город с высоты маленького мостика на улице Слепого Осла; своим молчанием он умолял португалку дать ответ до наступления вечера. Раньше, чем он мог ожидать, молодой человек услышал поступь приближающихся лошадей. Дирк в отчаянии наблюдал за каретой, которая должна была увезти Фатиму в гавань Остенде. Однако угольки последних его надежд вспыхнули с новой силой, когда младший ван Мандер понял, что человек, подходящий к дверям дома, был не кучером, а письмоносцем. Дирк на неверных ногах отправился ему навстречу. Женщина наблюдала из окна, как прибывший передал художнику письмо. Молодой человек вернулся в мастерскую, неся на ладони запечатанный свиток. Фатима сразу же догадалась, кто был отправителем письма. Не проявляя особого нетерпения, Дирк собрался сломать сургучную печать. И тогда Фатима нарушила молчание. Она подошла к художнику, протянула ему руку и призналась, что не была уверена, достанет ли ей храбрости бросить все, оставить своего мужа и свой дом в Лиссабоне. У Дирка перехватило дыхание, лицо его озарилось нежданным светом. Фатима взяла его за обе руки. Младший ван Мандер отложил письмо на конторку и прижал женщину к себе в объятии столь же долгом, сколь и осторожном. Их час приближался. Обоим теперь нужно было принимать быстрые практические решения. Движение Фатимы, послушно и откровенно принявшей объятия художника, словно освобождаясь от давнего тяжкого груза, было тем ответом, которого дожидался Дирк. Он мог бы простоять так целую вечность. Но теперь нужно было проявить энергию. Художник мягко отстранил женщину от своей груди и, не выпуская ее рук, сказал, что пора подготовиться к побегу. Он говорил так, как если бы речь шла не о нескольких минутах, а обо всей оставшейся жизни. Дрожащим от волнения голосом Дирк прошептал, что прямо сейчас пойдет готовить лошадей и все, что может понадобиться в путешествии, и что еще до наступления вечера можно будет отправляться в дорогу. Фламандец снова обнял Фатиму и лишь потом бросился прочь из комнаты.
Из высокого окна женщина видела, как художник уходит все дальше от мастерской. Когда он скрылся из виду, Фатима развернулась и, повинуясь неотложной потребности, бросилась к конторке, схватила свиток и дрожащими руками сломала печать на письме.
Вышло так, что письмо и Франческо Монтерга добрались до Брюгге одновременно: одно — долгим, но спокойным морским путем, другой — более короткой, но опасной сухопутной дорогой.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments