Тупо в синем и в кедах - Марианна Гончарова Страница 35

Лашхия – это фамилия семьи Лали. К слову, фамилия не склоняется.

Я прямо ахнула!

Оказывается, под новостью обо мне – сотни лайков. Вот же делать людям нечего летом.

– Ты расстроилась? – об этом меня спросили все. И Лали, и Маша, и Лена, и Владка. И Вика-Рена спросили, но смотрели в лицо с большим интересом, не отрываясь, в упор: ну как, расстроилась? Сильно?

– Мы знаем, кто это пишет. Это Кубра, – принялась успокаивать меня Вика. – Только она такая безграмотная. Она ведь еще в седьмом классе ни читать, ни писать толком не умела. Ее тянули из класса в класс, надеялись, что она не сдаст ДПА в девятом, а она сдала на минимум. Вообще не очень понятно, как она попала в десятый. Она же не шарит вообще ни в чем. Что-то там с семьей. Папаша ее, такой же двоечник в прошлом, в какую-то партию пошел и сейчас везде флагами мотает, скандалит и лозунги кричит. А, слушай. Слушай! Ее как-то спросили, а что такое «колобок». Знаешь, что она ответила? Нет, она сначала думала, кряхтела, сопела, а потом сказала: «Растение». Не расстраивайтся! – так меня уговаривали все девочки.

Я даже удивилась. Я расстроилась? Вот сейчас, в саду, где надо мной гудит шмель, на столе глиняная глубокая тарелка с клубникой, теплой от солнца, а из дому слышен голос Мистера Гослина, он вместе с Агнией поет: «Будь со мною строгой, будь со мною нежной…» Я расстраиваюсь? Из-за чужой мне дурочки, которая пишет «вообшем»? Gordon Bennett! Меня радует даже то, что обо мне вообще говорят и пишут как об обычной нормальной живой девочке! Я счастлива! Но этого я никому не скажу. Пусть думают что хотят.

#лашхия #кодорское_ущелье #павел_мороз

#its_our_family #это_наша_семья

Полина прочла последние записи и сказала, что я перестала думать и чувствовать, когда пишу о школе. Излагаю факты, детали, и все.

Это школа на меня так действует. В школе этому учат. Так учат в школе. Учат в школе, учат в школе. Учат в шко-ле! Не анализировать, не думать, не искать информацию и ее обрабатывать, а просто излагать факты или зубрить наизусть. Ну ладно. Я ничего не смогу изменить.

Давно хочу записать то, что рассказывал нам дядя Левон, но не могу. Который раз я начинаю и вырываю страницу.

Как они тут у нас оказались и почему. Они ведь очень весело жили в Сухуми, дядя Левон и Лилит, ходили в одну школу. Лилит говорит, что дядя Левон всю свою юность простоял в их саду, под окном ее комнаты. Папа Лилит – он был уважаемый в городе учитель – гонял Левона, кричал ему, чтобы Левон имел совесть и не позорил девочку из порядочной семьи. Но дядя Левон был настойчивый и всех и вся перестоял там, под окном Лилит. И он Диме хвастался, что на их с Лилит свадьбе у его невесты была самая тонкая талия в Абхазии.

Папу Лилит, уважаемого в городе учителя, потом убили. А мама Лилит погибла в самолете, в котором хотели увезти детей от войны. Самолет сбили. И дети погибли. Там, в том самолете, вместе с бабушкой был мальчик Серафим, старший брат Лали. Ему тогда было только шесть лет. Господи, бедная Лилит, бедный дядя Левон! Лали говорит, что, наверное, она бы и не родилась, если бы Серафим остался жив. Мальчик Серафим, старший брат Лали как будто уступил ей в жизни свое место.

Эти люди, которые убивали, тоже чьи-то дети, чьи-то сыновья, они кто были? Какие они? Косматые, с клыками и грязью под ногтями? Они что ели на завтрак? Сырое кровавое мясо? Их не носили на руках по ночам в детстве, когда они болели? Им не пели колыбельных? Они не плакали, когда им делали прививку? Они росли без родителей и голодали? Их подвергали насилию еще маленьких? Их где-то собирали сразу после рождения и делали из них беспощадных убийц? Ну не может же быть в цивилизованной современной стране столько молодых парней, из которых можно было бы составить армию бандитов, садистов, насильников, головорезов, готовых, не раздумывая и не колеблясь ни секунды, поднять руку на ребенка, женщину или старика.

Это же какой-то мрак! С одной стороны есть разрушители, рожденные уничтожать. Кажется, их очень-очень много. А с другой стороны в мире есть люди-строители. Они совершают чудеса и подвиги ради человечества. При этом скромны и не мнят себя царями мира. Их мало, но они есть и благодаря им Бог, наверное, думает, что еще не все так безнадежно и хоть за что-то можно уважать это неудавшееся человечество.

…Страшно писать дальше. Ну потом как было. Там, в Абхазии, стало очень небезопасно. И эта мгновенная гибель Серафима и его бабушки… Какой ужас, какой страшный незабываемый ужас. Как так? Не длительная болезнь, не борьба за жизнь. Миг. Вот они обнимаются на прощанье, мальчик черноволосый и белокожий. Яркие веснухи. Красный рот. Зубки кривые, одни уже растут, другие, молочные, только выпали. Стоит такой. Сонный. Живой. И через минуту его нет. Просто нет. Как же это можно? Это же должен быть конец жизни всех. Просто солнце должно погаснуть. Ну как?!

Но с ними, с дядей Левоном и Лилит, были старики: прабабушка и прадедушка. Дядя Левон, сильный человек, только седой стал тогда совсем, он сказал, что надо собираться и уходить. И повел семью в горы. Лилит говорила, что нет, никуда не хочет бежать и жить не хочет, зачем ей, а дядя Левон сказал, Лилит, ты моя жизнь, Лилит, ты мой воздух, Лилит, дай мне дышать, детка моя. Он рассказывал так Диме нашему. А Дима – нам. И дядя Левон взял ее под коленки и понес на руках. Он же сильный был тогда, да и сейчас, он же мастер спорта по дзюдо, наш дядя Левон. Еще пошли с ними прабабушка и прадедушка. Прабабушка замерзла в Кодорском ущелье. Она ослабела от голода, уснула и не проснулась. С перевала их забрали вертолетчики. Вместе со многими и многими, кто бежал от войны и еще оставался на перевале живой. Вертолетчика, который рисковал, чтобы набрать высоту, бросал вертолет в ущелье и оттуда поднимал перегруженный в небо с разреженным воздухом, летел под постоянными обстрелами и днем и ночью, звали Павел Мороз. Такой ангел семьи Лашхия – крепкий боровичок, круглолицый, русоволосый, щеки с ямочками. Хоть и без крыльев ангел, но зато с винтом. Тоже чей-то сын.

Лашхия – наши дорогие друзья. Наши кровные друзья. Они наши «ахлобели» – самые-самые близкие люди.

У нас здесь нет больше грузинских семей. Агния и Полина говорят, что есть у нас в городе армянские семьи, которые переселились к нам, когда в Спитаке и Ленинакане случилась ужасная катастрофа – землетрясение. Также есть люди из Таджикистана и Узбекистана. Недавно переехали сюда семьи с маленькими детьми с Восточной Украины, где идет война. Все эти семьи – беженцы и приехали сюда не от хорошей жизни. Но все обрели здесь покой и друзей. Они все из разных мест, но как-то стараются держаться вместе. Их объединяет совсем не национальность, не кровь, а общая судьба. Мы с Димой, Кузей и Мистером Гослином тоже беженцы. Мы бежали сюда от моей болезни, от вороватых соседей. Мы бежали сюда к Агнии и Полине. Мы теперь все ахлобели: Бернадские, Полина с ее кошками и все-все Лашхия.

Недавно Дато Лашхия сказал:

– Я бы за тобой приударил, Лиза, у тебя такие глаза яркие, как драгоценные камешки, шея длинная у тебя и ступня узкая. И вторая ступня узкая тоже. Ты высокая. Ты нашу Лали любишь. И родителей наших. А еще ты так легко и бесшумно ходишь. И не говоришь лишних слов. Но мы же с тобой родня. Я не могу на тебе жениться, слушай, ты мне сестра, Лиза. Мы с братьями теперь и тебя должны сопровождать повсюду, чтобы тебя не обидели. Ты скажи. Если тебя будут обижать, мы им покажем. Скажешь, сестра? Да?