Богиня маленьких побед - Янник Гранек Страница 34

После полуночи Энн постоянно поглядывала на табло электронного будильника. В половине шестого утра она спустила ноги с кровати и почесала голову, да так, что стало больно. Сухие волосы спутались еще больше. Кот терзал матрац. Молодая женщина даже пальцем не пошевелила, чтобы его в этом разубедить. Она встала и унесла поднос с остатками вчерашнего ужина: полупустая бутылка вина, йогурт и пакет печенья. Девственница-недотрога. Энн вновь и вновь прокручивала в голове оскорбительные слова пожилой дамы. Будто лечь в постель с мужчиной для нее было проблемой. Она долго стояла под душем, повышая температуру воды до тех пор, пока та не стала невыносимой. После чего с мокрыми волосами и влажной кожей закуталась в пеньюар. Несмотря на глухое оцепенение, сон не шел. Энн стала себя ласкать. С противоположного конца кровати за ней наблюдал кот. Молодой женщине никак не удавалось сосредоточиться. Она встала, заперла вуайериста на кухне и вновь вернулась к ласкам, воскресив в голове воспоминание гарантированно эффективное, хотя и не лишенное некоторого оттенка незавершенности.

Энн восемнадцать лет. Вместе с отцом они идут обедать к Адамсам. Лео она не видела с того времени, как отправила ему печально известное письмо, о котором до сих пор сожалеет. Потом были и другие, но он ни на одно из них не ответил. За столом он выглядит рассеянным, затем исчезает, не дожидаясь десерта. Энн тоже встает и уходит в библиотеку.

Лео входит в комнату, закрывает на ключ дверь, затем, не говоря ни слова, прижимает ее к полкам. Она узнает на его лице упрямое выражение, появляющееся в те редкие разы, когда ему доводится проиграть в шахматы. Он ее целует: неумелый язык молодого человека имеет привкус бурбона. Он выпил для храбрости. Раньше они никогда не целовались. Чисто чтобы бросить друг другу вызов и узнать, кто же первым сделает шаг. Энн спрашивает себя, действительно ли ей этого хочется. Ведь они вот-вот сделают это – то самое, что впоследствии разделит их воспоминания на «до» и «после». Ей хотелось бы быть пылкой и страстной. Но она не такая. Девушка часто представляла себе эту сцену: грубоватую, но элегантную. Но никак не похожую на эту неловкую реальность. Они ведут себя, как два утомленных друг другом человека, между которыми нет согласия, способного принести каждому из них облегчение. Она прикасается к мужчине, но по-прежнему видит в нем ребенка, подростка, друга. Тот же запах, только сильнее. Знакомое родимое пятно на щеке, но теперь покрытое пушком, пока лишь отдаленно напоминающим бороду. Будто известная песня, но исполненная в другой тональности. Сознание упирается в эту странность, не давая Энн расслабиться. И тогда она вспоминает, чему ее учили другие. Ей хочется сделать все хорошо. Она засовывает руку под майку парня и гладит горячую кожу, которая ближе к пояснице становится прохладнее. Пальцы скользят вниз к его ягодицам, которые тут же напрягаются. Она возится с молнией его брюк и, наконец, освобождает из их плена фаллос. Затем гладит затвердевший член, думая о том, что до настоящего времени ей встречались только мужские половые органы, подвергшиеся обрезанию. Лео отводит ее руки, принуждая к бездействию. Она усиленно цепляется за резкий образ мельком виденного мужского достоинства. В его огромных руках девушка чувствует себя крохотной. Наконец-то маленький мальчик исчез.

Он овладевает ею молча и стоя, под мерное тиканье настенных часов. С каждым толчком ее ягодицы упираются в резной орнамент стенных панелей. Это не что иное, как расстрельная команда. Ему нужно взять реванш, ей – многое о себе понять. Она даже не подозревала, что ее так возбуждает подчинение. Энн чувствует, что в ее чреве слишком быстро нарастает волна наслаждения. Теперь удары полностью совпадают с боем часов. Она подавляет рвущийся наружу стон и открывает глаза: он не смотрит, как ее накрывает вал наслаждения.

Внизу живота взорвался долгожданный оргазм. Энн улыбнулась: ее маленькая машинка все еще функционировала. Об остальном она предпочитала не вспоминать. Они оделись и открыли дверь. Перед тем как переступить порог, Энн попросила, чтобы он ее погладил или сказал ласковое слово, но Лео лишь рассеянно ее от себя оттолкнул.

«Подожди, мне нужно кое-что записать, я сейчас приду». Энн поняла, что если сейчас останется ждать, то потом всю жизнь будет выпрашивать у него милостыню. Когда она вернулась на кухню, Эрнестина, ее гувернантка, обратила внимание на растрепанный вид девушки и незаметно улыбнулась, отнеся бледность девушки на счет замешательства. Домой она ушла, даже не попрощавшись с Лео, а на следующий день, когда он возобновил свои домогательства, прикинулась совершенно безразличной.