Обнаженная со скрипкой - Жорж Кулецкий Страница 34

– Красиво! – согласился Антон. – Скрипка твоя, тебе ее и «крестить».

В этот день Лара не захотела везти скрипку домой или к родителям. Ей нужно было привыкнуть к тому, что у нее появился новый инструмент. Да и пришлось бы решительно объясняться с родителями по поводу их с Антоном отношений. Хотя Валентина Григорьевна давно уже обо всем догадалась, но не торопила дочь. А что до генерала, так тот вообще был обязан Антону и здоровьем телесным, и спокойствие душевным. Вот ведь как все чудесным образом сошлось и разрешилось. Не пригласи он тогда Антона на дачу, неизвестно, чем обернулся бы приступ аппендицита. Не попади он в госпиталь, не случился бы и памятный разговор с главврачом при выписке. На тонкую деликатную тему интимной жизни. Одним словом, вот хорошо-то все как!

Обычная тренировка на небольшом катке в Солнцево была и Антону и Давиду в радость. Покатались, продышались прохладным воздухом, потом сыграли пять на пять. Порадовались тому, как хорошо у них получилось пару раз разыграть хоккейную «классику»: два против одного и гол над щитком распластавшегося на льду вратаря. Парни расслабились, шутили, из раздевалки выходили весело, у обоих были удобные фирменные баулы, на колесиках. И надо же было такому случиться, что на маленькой ступеньке у Антона соскользнула левая нога, и он почувствовал острую боль где-то, где сухожилие от икры приходит к пятке. Он чертыхнулся про себя, сделал шаг, другой и ощутил такую боль, когда из глаз искры начинают сыпаться.

– Давид, что-то у меня не так! – окликнул он товарища и, взявшись рукой за болевшее место, указал, где случилась неприятность.

– Может быть, что и ахилл полетел, – предположил Давид. – Заморозки здесь нет, давай в «травму» заскочим, мало ли что. Все спокойнее будет. На твоей поедем или на моей? – уточнил он.

– Ох, конечно на твоей!

Давид вынул мобильник, через Сеть быстро отыскал адрес ближайшей поликлиники, забросил баулы с амуницией и помог Антону доковылять до машины. Давид поехал, ориентируясь по «навигатору». А дальше – все, как обычно: приемный покой, дежурный врач, рентгеновский снимок, диагноз.

– Ну, что могу сказать? – опытный врач с сильными руками, уже усталый – его смена приближалась к концу, сам ответил на свой вопрос, разглядывая снимок.

– Легко ты, парень отделался, надрыв ахиллова сухожилия. Гипс накладывать не буду. Завтра друг твой, – сурово посмотрел Давида. – Дружок твой купит в специальной аптеке «сапожок», костыли, дня три полного покоя, на ногу не наступать. Потом по чуть-чуть, нагружай. Через недельку к своему хирургу в районную поликлинику. Справку сейчас выдадим. Больничный нужен?

Ничего не поделаешь – проза жизни. И ведь не похвастаешься, что травму на льду, в игре получил. Что тебя, как Харламова, канадец «срубил». Надо же – оступиться на ступеньке…

Давид про себя чертыхнулся, но с кем-то созвонился, договорился, как перегнать машину от катка к дому Антона. Купили «сапожок» в ночной аптеке по пути. Давид доставил и «поднял» пострадавшего в квартиру и поехал передать ключи от авто перегонщику. А когда вернулся, чтобы ключи вернуть, картина ему открылась по-семейному идиллическая.

Антон высоко сидел на кровати, обложенный подушками. Ногу в «сапожке» он выставил из-под клетчатого сине-зеленого пледа – пусть «дышит». Выглядел он своеобразно: одна нога под пледом, другая, до серых трусов наружу. На раскрытом антикварном ломберном столике светился монитор ноутбука, стоял «столбик» с грейпфрутовым соком, хрустальный стакан, лежала пара книг и мобильник. Сам он предавался размышлениям, направляя взгляд то в потолок, то на деревянную «картину-панно», то в окно. Но чаще на девушку в халатике, лежащую рядом.

Лара лежала на животе, подставив руки под подбородок, и смотрела на него чуть снизу. Антон хотя и не в первый раз это видел, но любовался ее прекрасной, матовой кожей, прямой линией позвоночника, уходящей вниз, двумя красивыми возвышениями ягодиц и стройными ногами. Она что-то говорила, но он ее не слышал, лишь гладил плечи и волосы.

«Господи, хорошо-то как!», – подумал он не к месту.

– Ладно, я поехал! – напомнил о себе Давид. – Вижу, шеф в надежных руках. Давай, выздоравливай!

– Да не болен я ничем, Давид! – встрепенулся Антон. – Простая бытовуха!

– А кто говорит, что ты болен? Я не говорю. Лара – ты говоришь, что Антон больной?

– Не-а! – помотала головой девушка. – Кто тут – больной? Этот, что ли? – прищурилась на Антона. – Обычное дело. Здоровый мужик, стопроцентное зрение, в хоккей гоняет, как сумасшедший. А смотреть под ноги забывает. Это не болезнь, это диагноз. Вот ты же не подвернул ногу?

– Ладно, ладно, ты, главное, не переживай за него! А я пойду, поздно уже. Жанчик заждалась.

– Спасибо тебе, Давидик, за заботу! Жанчику – приветик!

– Пока, Давид, спасибо! – попрощался с другом Антон. – Звони.

Спать Антон и Лара уложились далеко за полночь. Хотя, что там уложились? Антон как сидел на подушках, так и остался в таком положении. Лара, сбросив халат, улеглась рядом. Спала она всегда голой, не представляя, как это можно сковывать себя трусиками, пижамами, ночнушками? «Тело отдыхает, а мозг работает, сканирует организм, сортирует наши впечатления, ненужное отправляет подальше, полезное берет на заметку… – объяснила Антону девушка свою привычку. – Тело сопротивляется, дергается, ворочается во сне. И вы его, глупые, в пижамы, ночнушки, трусы и майки? Отсюда все ваши стрессы, комплексы, тревоги…»

Среди ночи Антон вдруг проснулся с какой-то тревогой. Было полнолуние. Протянул руку – Лары рядом не было. На кухне горел «малый свет». «Наверное, пить захотела!» – успокоил себя Антон. Задремал. Опять проснулся. Лары по-прежнему рядом не было. Нажал кнопку телефона, зафиксировал время. Было половина пятого.

Осторожно опустил ноги, взял костыли и тихонько проковылял на кухню. Дверь была закрыта и доносились из-за нее странные звуки. Играли на скрипке, приглушив звук. «Ничего себе, вот страсть-то какая!» – пронеслось в голове Антона. Он тихонько приоткрыл дверь и просунул голову, чтобы хоть что-то увидеть. «Как тать в нощи! – вспомнилось загадочное выражение. – Интересно, кто такой тать и чего ему в нощи не спится?»

Лара стояла лицом к окну. Совершенно нагая. И в руках у нее была скрипка. Лунный свет заливал кухню, «малый» свет ночничка светил едва-едва, только чтобы мимо холодильника не промахнуться. И потому фантастическая создавалась, ирреальная картина. Как в каком-то артхаусном кино. «Обнаженная со скрипкой» – тут же подсказал Антону внутренний голос название фильма.

Вот девушка чуть-чуть подтянула «соль», хотя, на слух Антона, струна вполне строила. Но это на его слух. Лара медленно повела смычок, начиная мелодию. Струну она прижимала к грифу скрипки не до конца, назвать музыкой этот звук, значило бы погрешить против истины. Для того, кто ничего не понимал в технике и приемах извлечения звука на скрипке. Но мелодию Антон прочитывал, и мелодия начинала захватывать его. Лара увеличила темп, ей уже было труднее использовать глушение, а скрипка отзывалась чутко и мелодия зазвучала громче. И Антон догадался, понял шестым чувством, что мелодия эта – Ларина. И до поры, до времени не хотелось автору, чтобы кто-то другой ее услышал. И вознамерился было невольный соглядатай тихонько притворить дверь и удалиться незамеченным, но нахлынувшее чувство было сильнее.