Москва-bad. Записки столичного дауншифтера - Алексей Шепелёв Страница 34

Двигаться по проезжей части у нас, я думаю, отваживаются либо бывшие заядлые автомобилисты, коих не ступала нога на тротуар, либо вообще авточемпионы-спортсмены, позабывшие всё земное… На перспективы развития велотранспорта, на движение оного наравне с машинами я смотрю как на перспективу полёта на Марс «в один конец и обратно». По пешеходной-то части невозможно ездить – помимо вышеописанного ещё и опасаешься, как бы машиной не сбили. У тех, кто серьёзные люди за рулём серьёзной тачки (или наоборот, раздолбаи за рулём раздолбанной), в головах такая турбометальность, будто они прут на танке по вот-вот капитулирующей Германии. И им ещё потакают, до смешного: вот недалеко от нас перекрёсток, на нём зелёный свет для пешеходов горит то ли 13, то ли 15 секунд – пешком мы вынуждены бежать, ещё быстрее, когда переходишь по диагонали… Вокруг и навстречу люди: с детскими колясками, с собаками, с палками в руках… Но главное: маньяки-машинисты на гигантских своих танках уж настоль спешат, что выкраивают лишние секунды уже из чужого времени: в итоге они замирают на середине перекрестья, раскорячившись, или всё же довершают манёвр (!), но типа уже медленно… Их светофор горит больше сотни секунд.

Так вот, конечным и непривычно тесным (со стороны как раз двух хороших объектов: сквера с озерцом и парка с прудиком) наш ареал обитания и город и мир вообще выглядят потому, что как раз непосредственно за ними, этими псевдооазисами природы, находится неведомая промзона, отгороженная высоченным металлическим забором. Она тянется километры, быстрее в траншеях новостроек и автотрассах кончается сам город… Таким образом, не то что на колёсах разлететься, пойти-то некуда – постоянно натыкаешься на границу реальности, как на купол в фильме «Голодные игры». Район представляется маленьким и вытянутым, как Израиль на карте. На что уж Тамбов невелик и вытянут вдоль двух главных улиц, но по сравнению с этим там всё равно есть где разгуляться, не чувствуешь себя затиснутым в плоский мир какой-то приграничной полосы!

Нынче, надо отдать должное, оба полувысохших водоёма замостили по берегам булыжниками (вот уж поистине древнеримских размеров!), но после этого они остались так же патологически мелководны. В один вроде бы напустили воды, но она второй год «не живёт», напоминая мыльный раствор. По периметру водрузили какие-то чугунные решётки-оградки, что не помешало туристам загадить воду. По берегу второго поставили уже упоминавшиеся лавочки, а подле них – тоже капитальные, кованые урны – не буду подсказывать активно тут отдыхающим гостям столицы, что весьма похожие на жаровни барбекю…

…Особенно эффектно и комично выглядело, когда я тормозил на велосипеде ногой! По Москве катать без тормозов – это номер не для повторения. Сначала одни колодки поистёрлись, потом вторые – в своём районе найти веломастерскую – скорее уж Сколково построят. Плюс-минус авось. Мне, слава Богу, опять просто повезло.

Два слова о своём бытии на птичьих правах. А заодно и о заявленном в начале полтергейсте, о котором я уж и позабыл.

Квартиру нам повезло снять по знакомству всего за двадцать тысяч плюс коммуналка. Сдаёт её, как и полагается, бабка – маленькая такая бабушка, но въедливая, как маленькая ручная пила для обрезки веток. Мы поняли это уже по первому телефонному разговору. Разговор был поначалу просто так, поскольку квартиру она только что сдала двум девушкам, но очень заинтересовалась, получив ответ, что мы да, и русские, и православные, и женаты не понарошку. А где работаете? Аня пыталась сказать, что делала на подмосковном ТВ передачу «Поговорим о православии», но бабка оказалась, конечно, не из тех, кто воспринимает входящий поток информации. Слово «православие» у неё употреблялось практически в каждом предложении. Даже все жильцы у неё православные: сначала жил батюшка, потом другой, семинарист-старшекурсник с семьёй, потом две девушки православные (они разделили комнату с помощью шифоньера), а теперь тоже две девушки, тоже сказали: православные, но привезли одну на двоих шикарную кровать и вообще странноватые…

Через неделю она перезвонила нам сама и сообщила, что жилицы внезапно съехали. «Не знаю даже, как сказать…» – начала она. Вернувшись вечером из магазина (или из клуба – неразборчиво), уставшие (может, пьяные?) девахи обнаружили у себя рядом с шикарной постелью… лужицу прозрачной жидкости… Установить её происхождение не удалось. Ударились в панику и стали собирать вещички…

Нам история не очень понравилась (я, честно говоря, полтергейста боюсь), но бабка подбодрила: «Ну вы же православные!..» Обещала отца Димитрия пригласить освятить. (Теперь чуть не еженедельно названивают на домашний: то отца такого-то, то такого-то – в противовес рекламной дребедени и слушать приятно!) Но полтергейстом Бог миловал, и вместо повторного освящения бабка наняла поклейщиков обоев – налепили вмиг, самые что ни на есть дешёвенькие и внахлёст, зато за работу 25 тыщ содрали!

С мужем Аниной подруги привезли из Бирюлёва их старый диван и их неновый матрас. Шифоньер, шкаф, тумбочки – всё полный винтаж, на который мне, сменившему до этого 17 квартир, лет 17 назад обрыдло смотреть. Если уж не от формальдегида и нафталина задохнёшься, то места и в таком аскетизме без столов, стульев и кресел, мягко говоря, не дюже много, а чужого – не тронь, не выкинь: здесь каждая побрякушка, каждая мясорубка, сломанная в середине прошлого века, на учёте, как в музэе.

Вскоре я всё же, несмотря на протесты жены, разрушил молотком один шкаф и одну тумбочку и выкинул обломки на помойку. Когда я расчленил на кухоньке старый холодильнище, напустив кругом фреона… и попытался тоже вытащить его обломки, меня на полпути перехватил гастарбайтер. Я корил себя, что сразу не догадался: ведь наши колченогие труженики, мы слышали, имеют в столице ещё одну монополию: собирают металлолом (особенно цветмет). Всё, что кто-то выкидывает, идёт им, принося доход едва ли не соизмеримый с зарплатой. Потом я сам сто раз наблюдал у контейнеров и перехват, и поиск, и даже разделку и делёж. Наш колченогий, как бобёр какой, постоянно тащит в свой подвал более-менее пригодную мебелишку, линолеум и т. п.

Себе я, кстати, отцепил в мусорке вполне ещё сносный столик (пришлось только подбить да подвинтить), полку нашёл – повесил на кухне, и даже полку для обуви деревянную… Все цветы, которые хоть как-то выживают на окнах, вблизи раскалённых батарей, – оттуда же (купленные в супермаркете чрез пару месяцев загибаются).

Имущества-то у нас фактически никакого. Компьютер – тот ещё рыдван, гудящий как шармань, на коий в каждом ремонтном пункте дивятся, но дорог как память: вбухано, однако, в него уже тыщ двадцать. На свадьбу нам мои родители прислали пять тыщ, на которые мы купили телекороб неплоский, чтоб коту было где спать. Родители жены подарили пять тыщ, на которые мы взяли подержанную стиральную машинку (здесь в квартире оказалась такая же, но с половиной поломанных режимов, поэтому подарок отправили обратно в Тамбов). Одежда, книги, кот, а больше ничего и нет…

Холодильник даже купили по дешёвке – совкового типа, но новый, украинский. Вот, думаем, началась и для нас новая жизнь – с холодильником!.. Но квартирка настоль маленькая (а дверь в кухню напротив изголовья), что я запретил его включать: хоть и новый, но трещит всё равно. Это особый вид отягощений и извращений: хранить продукты на подоконнике и т. д. – постоянно пачкать шторку и потешать людей на улице…