Мужчина с понедельника по пятницу - Элис Петерсон Страница 34

Было воскресенье, после прогулки с собаками в Ричмонд-парке мы с Гаем зашли в букинистический магазин. Стояла великолепная погода. Октябрьское солнце припекало наши спины и лица, трава поблескивала от росы; напротив остановился олень, не обращая никакого внимания на окружающих, словно нас там и не было.

Я знала, что наше время с Гаем подходит к концу, потому что в этом месяце возвращается Флора. Я часто спрашивала себя, возражала бы, если бы мой парень проводил время с другой женщиной, пока я находилась в отъезде. Конечно, да, даже если бы он поклялся всеми святыми, что между ними ничего не было. Я знала, что не должна слишком привязываться к нему; кроме того, я дорожила его дружбой. Мне было приятно рядом с Гаем. Находиться с ним – все равно что слушать шум дождя в теплом и сухом укрытии, закутавшись в одеяло. Также меня успокаивало то, что он не был знаком с Эдом. Рядом с ним мне ничто не напоминало о прошлом.

Я любила этот книжный магазин. В нем пахло кожей и кофейными зернами, но больше всего мне нравилось то, что, как и все светильники в магазине Мэри, каждая книга здесь имела свою историю и с ней нужно было обращаться очень аккуратно, как с хрупким стеклом. Мне доставляло удовольствие открывать романы и читать посвящения на авантитуле, которые так же дышали своей историей, как и сами произведения.

Старое издание «Грозового перевала» Эмилии Бронте посвящалось ее близким; трогательная надпись была сделана чернилами, а рядом аккуратно стояла дата.

– Мне не верится, что я узнала, что там внутри, – прошептала я Гаю, держа в руках экземпляр «Ребекки» Дафны Дюморье и показывая надпись: «Моему дорогому Башмачку, с любовью, твой Кексик».

– Башмачок? – Гай от удивления приподнял бровь.

– Это мило, очень лично, они так обращались другу к другу только наедине. А у тебя когда-нибудь было прозвище?

Он покачал головой.

– Эд всегда называл меня Джилли или милая. – Равно как и у меня не было для него никакого особого имени.

Я захлопнула книжку, рассказав Гаю, как папа читал нам с Ником этот роман. Я помню, что особенно любила тайну, вокруг которой вертелся сюжет, и была заинтригована поведением героев, особенно мрачной миссис Дэнверс. И даже Николас, порой хмурившийся при виде огромных коробок с подарками, потому что сомневался, что ему угодили, был увлечен этой историей.

Вернувшись домой, я приготовила для нас небольшой ланч: омлет с салатом.

– Как дела с Джеком? – спросил он, пока я взбивала яйца в миске.

– Отлично. На прошлой неделе ходили прогуляться.

– Прогуляться?

– Просто пропустить в пабе пару бокальчиков. – Тут зазвонил мой мобильник. – Где он? – спросила я Гая.

Вместе мы отправились на звук мелодии. Я увидела, как Гай ковыряется в хламе под столом. А затем мой взгляд упал на фотографию Мэган. В конце концов я обнаружила телефон; он завалился между диванными подушками, но кто бы это ни был, он названивал довольно долго. У меня был пропущенный вызов от Анны, я тут же ей перезвонила. Вчера вечером мы ходили с коллегами Анны, включая женатого Пола, в которого она давно влюблена, в бар. Я увидела Пола впервые и едва сдержалась, чтобы не сказать: «Мне Анна так много о вас рассказывала». Но мне удалось сохранить хладнокровие, и, даже спрашивая его о чем-то, я изо всех сил старалась не рассматривать беднягу. Он вкратце объяснил, что находится в процессе развода. Ему было сорок шесть лет, и у него был семилетний сын Бенджамин. Пол очень трепетно относился к ребенку. Он оказался очень скромным и тихим человеком, но чрезвычайно интересным собеседником. Кроме того, выяснилось, что в свободное от работы время он увлекается автогонками. Это меня удивило.

– Я с Гаем, – сказала я, когда Анна спросила меня, чем я занимаюсь. Он в это время разглядывал книги на моей полке.

– Опять? – удивилась она.

– Отстань, – ответила я. Теперь Гай взял с каминной полки нашу с Раскином фотографию.

– У меня жуткое похмелье. И… Пол остался у меня на ночь, – взволнованно прошептала она.