Сын повелителя сирот - Адам Джонсон Страница 34

– Возьми часы, – сказал Ган. – Я получил их от старика, который заверял, что они проработают целую вечность.

Чон До положил часы обратно. Когда за ними закрылась дверь, он спросил жену второго помощника:

– Что с ним произошло?

– Он поранил ногу в прошлом году на паровых трубах высокого давления, что-то в этом роде.

– В прошлом году?

– Рана не закрывалась, так сказал бригадир.

– Не надо было с ним договариваться, – заметил Чон До.

– Когда он придет за своим, – ответила она, – меня здесь уже не будет.

Чон До посмотрел на нее. Сейчас он всем сердцем сочувствовал ей. Он подумал о мужчинах, которые старались заполучить ее, – о смотрителе из Симпо и старом партийном начальнике из Чхонвана – о тех, кто сейчас готовил свой дом к ее приезду. Интересно, видели ли они ее фото, знали ли ее историю или слышали по радио печальную новость о герое, павшем жертвой акул, у которого осталась прекрасная жена?

Завернув на лестницу, ведущую на крышу, они распахнули металлическую дверь и вышли во тьму, к звездам. Взрослые собаки оказались не на привязи и проявляли явное любопытство. Посреди крыши стоял решетчатый вольер, защищающий собак от насекомых – натертый крупной солью и дроблеными зернами зеленого перца.

– Здесь красиво, – отметил он.

– Иногда я прихожу сюда поразмышлять, – сказала она. Они посмотрели на море.

– Каково там? – спросила она.

– Когда берег исчезает из виду, – произнес он, – можешь стать кем хочешь, откуда хочешь. Будто у тебя нет прошлого. Там все непредсказуемо, каждый всплеск воды, каждая птица, появляющаяся из ниоткуда. По радиоволнам люди передают такое, что сложно даже представить себе. А здесь нет ничего непредсказуемого.

– Мне бы очень хотелось послушать радио, – вздохнула она. – А можно поймать поп-музыку из Сеула?

– Это не такое радио, – сказал он, втискивая антенну через стальную сетку вольера для щенков, которые заметались от страха.

– Не понимаю.

Чон До сбросил кабель с выступа, чтобы можно было достать его из окна.

– Это радио не ловит передачи, – объяснил он. – Оно передает их.

– Зачем?

– У нас есть сообщение, которое нужно отправить.

В квартире он быстро приладил кабель антенны и небольшой микрофон.

– Я видел сон, – сказал он ей. – Знаю, это бессмыслица, но мне приснилось, что у твоего мужа есть радио, что он плывет в шлюпке по мерцающей воде – сияющей, как тысячи зеркал.

– О’кей, – согласилась она.

Чон До включил радио, и они оба уставились на желтый отсвет измерителя мощности. Он настроил передатчик на 63 мегагерц, затем нажал на кнопку передачи:

«Третий помощник второму помощнику, третий помощник второму помощнику, прием. – Чон До повторил это, хотя прекрасно знал, что не сможет услышать ответ, а второй помощник не сможет ответить. – Друг мой, я знаю, ты там. Не теряй надежды».

Чон До мог бы объяснить ему, как отмотать медный провод с аккумулятора и присоединить его к обоим полюсам, чтобы можно было прикурить сигарету. Чон До мог бы рассказать второму помощнику, как сделать компас из магнита в обмотке передатчика или как, замотав конденсатор фольгой, можно использовать его в качестве сигнального зеркала.

Чон До мог бы передать второму помощнику необходимые ему навыки выживания – умение справляться с одиночеством и неизвестностью, в этом у него был опыт.

«Спи днем, – наставлял его Чон До, – ночью мысли будут яснее. Помнишь, мы вместе разглядывали звезды – составляй карту звездного неба каждую ночь. Если они на своих местах, то все в порядке. Воображение включай только тогда, когда думаешь о будущем, но никогда – размышляя о настоящем и прошлом. Не пытайся представить себе лица людей – ты впадешь в отчаянье, если картинка не получится четкой. Если к тебе явятся люди из далекого прошлого, не считай их призраками. Обращайся с ними, как с членами семьи, задавай вопросы, будь гостеприимным.

Тебе нужна цель, – объяснял он второму помощнику. – У капитана была цель – вернуть нас домой в целости и сохранности. Твоя цель – не терять сил, чтобы спасти девушку, гребущую по ночам. Она в беде, ей нужна помощь. Ты единственный, кто может помочь ей. Исследуй горизонт по ночам, ищи свет или сигнальные огни. Ты должен спасти ее ради меня.

Прости, что подвел тебя. Я должен был присматривать за тобой. Я должен был спасти тебя, но не сумел. Ты был настоящим героем. Когда появились американцы, ты спас всех нас, а когда ты нуждался в нашей помощи, нас не оказалось рядом. Когда-нибудь я все исправлю».

Чон До умолк, и стрелка на регуляторе замерла.

Жена второго помощника смотрела на него.

– Наверное, это был очень грустный сон. Это самое печальное послание, какое я когда-либо слышала.

Когда Чон До кивнул, она спросила:

– Кто эта девушка, которая гребет по ночам?

– Не знаю, – ответил он. – Просто приснилась мне.

Он протянул ей микрофон.

– Думаю, ты должна что-то сказать ему.

Она не взяла микрофон.

– Это ведь твой сон, а не мой. Что мне сказать? – спросила она. – О чем с ним говорить?

– Что бы ты сказала ему, зная, что никогда больше не увидишь его? – спросил он. – Хотя ты можешь ничего и не говорить. Он рассказывал мне, как любит твое пение.

Чон До опустился на колени и перекатился на тюфяк. Лежа на спине, он сделал несколько глубоких вдохов. Когда он попытался стянуть рубашку, это ему не удалось.

– Не слушай, – попросила она.

Он заткнул уши пальцами, словно надел наушники, и смотрел, как двигаются ее губы. Она говорила недолго, не сводя глаз с окна, а когда он понял, что она поет, то стал прислушиваться. Жена второго помощника пела детскую колыбельную:

Кошка забралась в колыбельку, а малыш – на дерево.

Птицы в вышине щелкают клювами.

Папа в туннеле, готовится к штурму,

Вот идет мама, руки у нее в мозолях.

Она держит свой передник, чтоб видел малыш.

А он, доверившись ей, прыгает с дерева.

Голос был простой и чистый. Все люди знают свои колыбельные, но откуда он узнал свою? Неужели кто-то пел ему – еще в те времена, которые он не помнит?

Закончив песню, она выключила приемник. Скоро отключат свет, поэтому она зажгла свечу. Когда она подошла к нему, в ее глазах блеснуло что-то новое.

– Это именно то, что мне было нужно, – произнесла она. – Я и не знала, – женщина глубоко вздохнула, – Будто груз свалился с плеч.