Чудотворец - Дмитрий Константинов Страница 34

– Куда?! В машине сидеть! Не вылазить! – Фильцов указал на солдат, которые кучковались в стороне от грузовика. – На поле их еще выпусти! Майор, ты у меня ефрейтором станешь!

Майор и капитан тут же начали суетливо сгонять солдат в грузовики.

Фильцов тем временем, кивнув Арбенину, чтобы тот следовал за ним, быстрым шагом направился к служебному входу в здание аэропорта.

– Что за бараны?! С Овечкиными знаешь с чего кипеш пошел? Солдат в иллюминатор увидели! Смотри, Коля, не подведи – это моя идея тебя позвать. Славу Гудовского помнишь? Ты у него в передаче был. Корешок мой, с соседнего дома. Я хотел Ставицкого найти; он говорит: лучше тебя, ты помощнее будешь…

– Не в этом дело, – усмехнулся Арбенин. – Ставицкий ему тоже корешок – жалко будет, если убьют.

Фильцов первым зашел в просторную комнату на первом этаже, двери которой выходили на летное поле. Здесь оказалось что-то вроде экстренного штаба: люди в штатском, военные с полковничьими и генеральскими погонами…

Фильцов на ходу обратился к одному из генералов:

– Мы готовы. Золото здесь?

Генерал, смерив Николая взглядом, сказал:

– Никакой самодеятельности. Все разговоры ведет подполковник Фильцов, вы молчите. Свое мнение изложите за бортом самолета…

– Если поймем, что мужик один, бомбы нет – зачем выходить? – пожал плечами Фильцов. – Я его сразу могу…

– Он не один.

Генерал кивнул человеку в штатском. Тот подошел и, достав из папки фотографии, показал их Фильцову и Арбенину.

– Галина Сенчина, бывшая манекенщица, ныне безработная. Сожительница Талаева… Тоже зарегистрирована на этот рейс, место 24С.

– Шерше ля фам, – хмыкнул Фильцов.

Генерал, смерив подполковника мрачным взглядом, отвернулся и отошел к столу. Человек в штатском достал из папки какой-то бланк и ручку и сказал Арбенину:

– Распишитесь. Это ваше заявление о том, что сами предлагаете помощь и осознаете возможные последствия.

* * *

«ТУ-154» одиноко стоял в отдалении на летном поле, и вокруг не было ни души. «УАЗик» приблизился к самолету и остановился на значительном расстоянии от него. Из машины вышли Фильцов и Арбенин с тяжелыми сумками, поднялись по трапу и постучали в дверь. Испуганная стюардесса взволнованно прошептала, пропуская Фильцова и Николая в самолет:

– Пожалуйста, не стреляйте, у него бомба… Пожалуйста!..

В тамбур из салона самолета выглянул Анзор Талаев.

– Я же просил не разговаривать, – укоризненно произнес он и кивнул Фильцову: – Пройдите в салон.

Подполковник с сумками зашел первым, за ним двинулся Арбенин. Талаев стоял в проходе, метрах в десяти от них, и держал палец на кнопке самодельного пульта. Широкая рубашка артиста была расстегнута, а под ней виднелись привязанные к телу тротиловые шашки с какими-то проводками.

Фильцов нашел взглядом надпись 24С – под этим номером было пусто.

– Принесли?

Подполковник продемонстрировал расстегнутую сумку с золотыми слитками, достал один и, наклонившись, кинул по полу Талаеву.

Арбенин понаблюдал за Талаевым, окинул взглядом салон… Пассажиры, среди которых было много детей, сидели очень тихо и напряженно наблюдали за происходящим. Николай снова посмотрел на Талаева, который поднял слиток и скреб его ногтем, перевел взгляд на Фильцова и одними губами произнес: «Бомба».

Фильцов отвел глаза.

– Сумки поставьте и отойдите, – скомандовал Талаев.

Подполковник и Арбенин отступили, оставив сумки в проходе.

– Можно один вопрос? – неожиданно заговорил Фильцов.

– Нет.

– Чем там лучше, чем здесь?

– Ничем. Просто ни разу не был за границей, хочу побывать на старости лет, – Талаев мрачно усмехнулся. – Знаете, почему не был?

– Служили в армии на атомной подводной лодке… Режим секретности.

– На всю жизнь! – чуть ли не выкрикнул Талаев. – Потрясающе, да?! Я мог бы стать новым Барро! Французы говорили – у них никого нет, даже близко!.. И вообще в Европе! А я… – он осекся. – Выйдите! Все!

– Это стоит того, чтобы людей взрывать? – тихо спросил Арбенин.

– Будете делать, что я скажу – никто не взорвется.

– И так никто не взорвется. Вы не сможете нажать пальцем на кнопку.

– Уверены? – Талаев усмехнулся и поднял руку с пультом.

Николай пристально посмотрел на Талаева и произнес:

– Не сможете.

Лицо Талаева вдруг стало растерянным, он расширил глаза, уставившись на свою руку, пальцы которой скрючились и словно одеревенели.

Фильцов, поняв, что происходит, кинулся по проходу к Талаеву и со всего маху ударил его кулаком в челюсть. Тот упал без сознания, а подполковник вырвал у него пульт и обернулся к Николаю, облегченно выдохнув и укоризненно покачав головой.

Пассажиров словно разморозили – послышались вздохи облегчения, нарастал оживленный гул… И вдруг раздался громкий голос Галины Сенчиной, которая встала с одного из задних кресел и шагнула в проход:

– Назад! Пульт на пол и отошел от него!

Сорвав пуговицы, она распахнула просторную блузу и продемонстрировала какие-то провода. В руке Галина сжимала небольшую пластиковую коробочку с кнопкой. В салоне мгновенно наступила тишина, а Фильцов осторожно положил пульт на пол.

– Отошел, я сказала! Дальше!

Фильцов сделал пару шагов назад и остановился рядом с Николаем, который пристально взглянул на женщину.

– У нее муляж. Бомба только у этого, – Арбенин кивнул на лежащего без сознания Талаева, и Фильцов в ту же секунду рванулся по проходу, ногой выбил из руки Галины фальшивый пульт и заломил ей руку.

– Полет окончен, – улыбнулся он открывшему глаза Талаеву. – Добро пожаловать в Лондон!

…В небольшом кабинете генерал нависал над сидевшим на стуле Николаем.

– Я сказал: никакой самодеятельности!

– Товарищ генерал, все же получилось, – с укором проговорил Фильцов.

– А если б не получилось?! С тебя бы потом три шкуры содрали?!

– И с меня тоже – всем бы досталось… Но там вариантов не было: он психанул, мог в любой момент на кнопку нажать!

– Ты кто ему?! Адвокат?!

– Объективный свидетель. Николаю Ильичу надо спасибо сказать, а то было бы, как с Овечкиными…

Генерал покрутил головой и пробурчал:

– С тобой мы потом поговорим.

Фильцов и Арбенин вышли в коридор.

– Не бери в голову, он тоже доволен, – улыбнулся подполковник. – Работа у него такая: орать, – он остановился и протянул Николаю руку. – Спасибо, Коля! Я твой должник.