Исчадие рая - Марина Юденич Страница 34

«Совсем дура. Или прикидывается, – подумал Бунин, – в любом случае светский разговор ни к чему, даром потерянное время. К тому же лимузин с двумя гориллами вполне может быть где-нибудь за углом, и неизвестно, что она там выкинет. Та еще штучка!» Он решил сразу переходить к делу.

– Да Бог с ним, с Чикаго! Нам-то с вами какое дело до проклятых янки? Я осмелился потревожить вас вот по какому поводу: вы ведь сейчас только что от мадам Лоран Леви?

– Да. А вы откуда знаете?

– Вы меня не заметили. Что ж, все справедливо: что я такое в ваших глазах? Пылинка у обочины. Грязь на копчике каблука.

– Не паясничайте. Вам не идет. Теперь вспомнила, вы сидели в приемной. Тоже были записаны на прием? Что, жена бросила бедного зайку или рога наставляет? А? – Она неожиданно фамильярно и весьма ощутимо притом ткнула его локтем под бок и громко, вульгарно рассмеялась высоким визгливым голосом.

– Нет, Бог миловал. Жены у меня, к счастью, нет.

– Ну – нет, а мне-то что за дело до этого? – Истерическое веселье внезапно сменилось у нее холодной грубой злостью.

– Да так, просто к слову, что называется. Я действительно был в приемной мадам Леви, но не как пациент. Я ее ассистент, помощник и что-то вроде заместителя. Собственно, это я привез ее в Россию.

– И совершенно напрасно, между прочим. Баша мадам Леви… кстати, а что это она так хорошо лопочет по-русски? Может, вы просто пара ловких фокусников? Как это: «Гоните ваши денежки…»

Бунина пробил легкий озноб. Женщина вдруг процитировала того же Буратино, а вернее, песенку из фильма, которую он сам только что поминал всуе, размышляя о поле чудес и золотых монетках. «Что же она за птица, черт побери? Может, и не сумасшедшая вовсе? Тогда – кто и зачем приходила?» Однако отступать было поздно. Она не отнимала руки и не проявляла желания прекратить беседу.

– Каюсь, теперь и сам вижу, что напрасно, но разве сразу предугадаешь? Известно же, что русскому – по душе, то пруссаку – смерть… И наоборот, наверное. Там она нарасхват, клянусь честью.

– Нарасхват? Это с чем же, интересно даже? С ее поповскими проповедями? «Даже мысли об этом, не произнесенные вслух…» – Она очень похоже передразнила Ларису, а Бунин снова ощутил легкий тревожный озноб – несколькими минутами раньше он думал о жене то же самое. – Да у нас любая деревенская бабка такую порчу напустит – в два счета копыта откинешь. А здесь потомственная преемница Нострадамуса… Кто это только писал, хотелось бы в глаза взглянуть!

– Глядите, – неожиданно для себя покаянно сказал Бунин.

Впрочем, опешила и Ангелина:

– Вы?

– Я. Что, плевать будете?

– Почему – плевать?

– Ну в глаза обычно хотят плюнуть, когда так спрашивают.

– Не мешало бы. Ну ладно, прощаю для первого раза. – К ней снова вернулось игривое настроение, и, похоже, пробудился некоторый интерес к нему: – Но за это – рассказывайте!

– Все?

– Все!

– Но это длинная история.

– Ничего, я не спешу.

– А кстати, куда мы идем?

– Я – гуляю. А вы – не знаю. Видите, я не поэт, но говорю стихами.

– Прекрасно. Но как же вы собираетесь слушать мою длинную историю? На ходу?

– Почему обязательно на ходу? Пригласите меня куда-нибудь пообедать. Не беспокойтесь, если у вас денег нет – я заплачу. За обед и за историю.

– Я что, произвожу впечатление человека, который обедает за счет женщин?

– Черт вас разберет. Никакого впечатления вы пока не производите. Так, ни с чем пирожок.

– Ну, благодарствуйте на добром слове.

– Кушайте на здоровье. Ну, так как, мы идем куда-нибудь или вы будете устраивать истерики?

– Идем, разумеется. Что вы предпочитаете – русскую кухню, грузинскую, японскую, французскую?

– Я предпочитаю швейцарский ресторан в «Садко». Известен вам такой?

– Очень хорошо известен.

Через полчаса они сидели в полупустом зале уютного небольшого ресторана, действительно напоминающего милые альпийские ресторанчики, в выставочном центре, расположенном практически на берегу Москвы-реки в самом центре города, по-европейски уютном, но одновременно – сияющем и нарядном. Уже довольно давно центр был облюбован людьми, относящимися к высшим слоям среднего класса, как место семейных воскресных выходов – покупок, обедов и просто посиделок в барах и кондитерских. В будние дни здесь бродили по магазинчикам свободные от работы жены и подруги представителей высших слоев среднего класса и получившие выходной на неделе сотрудницы солидных фирм, занимающие в них небольшие должности. В ресторанах за деловыми завтраками или обедами, именуемыми на западный лад «ланчами», встречались российские предприниматели средней руки, их иностранные коллеги того же ранжира. Словом, место было не роскошным, но вполне приличным. Бунин действительно бывал здесь часто, и, увидев его запоминающуюся физиономию, метрдотель приветливо поспешил навстречу, с девицей же все вышло с точностью до наоборот – она улыбалась метру от входа как хорошо знакомому человеку, он же явно ее не помнил, но, разумеется, ответил лучезарной улыбкой и дежурно-любезным приветствием. В то же время при выборе напитков и закусок она проявила неплохое знание меню и винной карты ресторана, а отправившись «попудрить носик», уверенно двинулась в нужном направлении. Бунин отметил эту странность про себя, но не счел необходимым утруждать себя размышлениями на эту тему. Впереди его ждал, вероятнее всего, нелегкий разговор, в случае удачного исхода которого немалые материальные и нематериальные выгоды – его опытный нос всегда чуял их за версту.

Наскоро состряпанная им история о талантливом русском журналисте – Льве Бунине, специализирующемся на всевозможных паранормальных явлениях и людях, с ними так или иначе связанных, не заняла у него много времени. Он убедительно и, разумеется, конфиденциально поведал ей, что благодаря его перу вспыхнули звезды целого ряда известных отечественных магов, астрологов и предсказателей разных мастей. Потому-то, когда мировая пресса стала писать о Лоран Леви, ее потрясающей родословной и еще более замечательных результатах, он не смог остаться в стороне от мировой сенсации и решил: во что бы то ни стало поставить чудодейственный талант француженки на службу многострадальному российскому народу. Он отправился в Париж, преодолел все естественные и сверхъестественные преграды, которые то и дело возникали на его пути, пламенными речами и личным обаянием увлек предсказательницу за собой. Однако уже очень скоро понял, как жестоко ошибся. Леви совершенно не чувствовала специфики русской души и России в целом. То, что вызывало восторг в Европе, открывая перед ней самые высокие двери, у нас вызывало только легкое недоумение и в большинстве случаев – разочарование клиентов.

– Ты очень точно подметила, девочка моя, – ясновидящая из Лоран получилась как в том бородатом анекдоте, – проникновенно сказал он, глядя женщине прямо в глаза своим, как он считал, неотразимым завораживающим взглядом. Впрочем, иногда женщины действительно на него попадались. Правда, не надолго. Исключение составила Лариса Левицкая, в этом вопросе действительно проявившая себя не на высоте своего таланта. К моменту этого проникновенного признания они уже успели выпить на брудершафт неплохого и недешевого французского вина, которое она со знанием дела выбрала в карте вин, и потому были на «ты». «Ты, курица, уверена в том, что неотразимо хороша, что ж, я растоплю твое глупое сердечко дифирамбами твоему уму, этим-то ты явно не избалована», – самодовольно подумал Бунин и тут же понял, что совершил серьезную ошибку, которая не скрылась от острого и тревожного, как – то по-кошачьи, внимания Ангела. Надо сказать, все это время она слушала его довольно заинтересованно, не перебивая своими короткими, почти всегда исполненными злости или ехидства и в большинстве своем – вульгарными репликами. Теперь же она явно решила не спускать.