Бразилия. Десять дней в Рио - Жанна Голубицкая Страница 34

Сборы к вечернему выходу в Рио занимают у меня 15 минут — против того часа с копейками, который я трачу, чтобы собраться выйти куда-то вечером в Москве. Это замечательное чувство: ощущаю себя свободной от того неизбежного ярма, который влачит на себе каждая уважающая себя женщина. Даже когда тебе лень или ты плохо себя чувствуешь, ты обязана привести себя в порядок, приодеться и причепуриться — если не хочешь напугать своим видом окружающих и подорвать свое реноме эффектной и стильной девушки. Выглядеть на все сто надо всегда, даже через не могу. А город Рио-де-Жанейро эту задачу значительно упрощает, за что ему мое большое женское спасибо! Сам климат тут служит лучшей косметикой и лучшим аксессуаром к женским прелестям.

На часах шесть вечера. Самое начало массового променада по авенида Атлантика вдоль пляжа Копакабана. Конкретных планов на вечер у меня нет. Я хочу влиться в вечернюю толпу гуляющих и пройти до конца авенида Атлантика. Судя по карте, там пляж Копакабана плавно перетекает в пляж Ипанема, а авенида Атлантика — в авенида Виейра Соуто (Avenida Vieira Souto). По дороге стану заглядывать в маленькие магазинчики, а попозже перекушу в каком-нибудь симпатичном кафе. Странно, но в Рио меня совершенно не пугает одиночество. Вернее, оно в этом городе совсем не чувствуется. Как только выходишь из своего номера, сразу возникает впечатление общности — будто ты со всем городом, а весь город с тобой. Лично мне это необычное ощущение очень помогает: вот уже третий день меня не посещают тяжелые мысли, не мучат тревоги и сомнения. Я просто плыву по течению под названием Рио и от души наслаждаюсь этим роскошным дрейфом.

Несмотря на конец пляжного дня, по песку Копакабаны еще носятся босые торговцы с балдахинами из нарядов: они тащат их над головой на длинных шестах, как гигантские зонтики. Рядом снуют их проворные коллеги по ремеслу, только высокие шесты в их руках увенчаны не тряпками, а громадными облаками разноцветной воздушной ваты. Все это кричит разными голосами, зазывает и пританцовывает. На пешеходной дорожке вдоль пляжа расположился самодеятельный оркестр: шесть рослых черных парней играют на разномастных бутылках, расставленных по принципу ксилофона. Когда я подхожу, бутылочный инструмент выдает забористую ламбаду. Две кариоки средних лет, идущие мимо в окружении детей, вдруг бросают на бордюр свои рюкзаки и начинают выделывать замысловатые коленца, подбадривая друг друга. Их рельефные попы в обтягивающих шортах крутятся так, что любая работница московского стриптиза просто умерла бы от зависти к этим немолодым, но таким сексапильным теткам! Детишки хлопают в ладоши. Видя, что я засмотрелась на это неожиданное шоу, какая-то девица из толпы тащит к танцующим и меня. Я упираюсь, как обиженный ослик, и жестами показываю, что танцевать не умею. По крайней мере ТАК. Девица радостно сует мне в нос знаменитую бразильскую фигу — мол, все ОК. Поворачивается ко мне задом и начинает показывать на деле, как надо вертеть попой, чтобы это стало похоже на ламбаду. Я честно пытаюсь повторить ее движения. Она радуется и снова показывает мне фигу — дескать, у тебя получается! Я совершенно не стесняюсь. Но в глубине души подозреваю, что со стороны выгляжу как знаменитая «мымра»-Фрейндлих из «Служебного романа» в тот момент, когда Ахеджакова-секретарша пытается обучить ее сексапильной походке. И где вы только набрались этой пошлости, Людмила Прокофьевна?

Бразильская попа — это вообще отдельная история. По-португальски она зовется bunda, это слово я уже идентифицировала. Оно часто употребляется в телевизионной и журнальной рекламе, а также широко применяется в уличных комплиментах девушкам. А чтобы сексапильно этой «бундой» вертеть, надо для начала ее иметь. У большинство кариок крайне аппетитная, аккуратная, выпуклая и слегка «откляченная» назад форма ягодиц. Откуда у бразильянок такие роскошные бунды, мне не ведомо. Возможно, это как-то обусловлено генетически, ведь среди их предков много африканских племен, славящихся своими обширными и выразительными «пятыми точками». Но не исключено, что упругие попки правильной формы — результат неустанных тренировок и грамотного прокачивания ягодичных мышц. Я своими глазами видела через прозрачные витрины местных фитнес-залов, как усердно местные дамы качают свои ягодицы на специальных тренажерах. Вообще бундам — и женским, и мужским — в Рио уделяется много внимания. Возможно, потому, что ягодицы активно задействованы во всех популярных национальных танцах. Во всяком случае, я уже не раз видела здесь в продаже крема bunda-lift — для лифтинга ягодиц. Тут они встречаются едва ли не чаще, чем в Москве крема для лифтинга лица! А на улице мне не раз раздавали рекламные листовки пластических хирургов, предлагающих усовершенствовать форму ягодиц при помощи специальных инъекций или введения под кожу имплантов. Обобщая наблюдения, можно утверждать одно: попа в Рио — совсем не последнее по значимости место! Не случайно и вон тот «бутылочный» музыкант сейчас поет: «Me adoro sua bunda! [10]»

От лирических размышлений о человеческой «корме» меня отвлекает игривый оклик «Синьорита!» и протянутое мне облако розовой сладкой ваты на длинной палке.

Оборачиваюсь: передо мной три итальянца. То, что это итальянцы, не вызывает у меня никакого сомнения. Этих зажигательных синьоров я могу распознать в любой части света.

Я типичнейший представитель прекрасного пола, который не только любит ушами, но и воспринимает ими весь мир. К тому же я труженик слова, оно — мое орудие труда и верный помощник одновременно. И почти обо всех своих жизненных ситуациях я могу смело начинать рассказ так: «Сначала было слово…»

Что касается итальянских слов, то, хоть языка я и не знаю, но в Италии бывала не раз и местной речи наслушалась вдоволь. Когда-то у меня даже случился роман с венецианским гондольером — длиной в два часа и в две бутылки шампанского, которые мы распили, катаясь по каналам в его гондоле. Непосредственно интима, за исключением страстных поцелуев, у нас не было, но все равно я считаю то общение пусть коротким, но все же романом. Потому что мы много разговаривали о жизни и о любви. Притом что он не знал ни слова ни по-русски, ни по-английски, а я, соответственно, по-итальянски. Но мы друг друга прекрасно понимали и не умолкали ни на секунду. Это была чудесная душевная близость, неведомая волна, которая вдруг подхватила двух совершенно разных людей и понесла их в одном направлении. Я до сих пор вспоминаю о том венецианском эпизоде с нежностью. Хотя некоторые из моих подруг, с которыми я поделилась своим приключением, обвинили во всем шампанское. Они только пожали плечами и резюмировали: «Надо меньше пить! А то завтра ты с таким же успехом разговоришься с местным дворником по-таджикски». Но я так не считаю. Я привыкла верить в лучшее и прекрасное. Если людей сводит судьба, это не просто так. Даже если сводит их она всего на какие-то пару часов за всю жизнь.

Это лирическое отступление служит для того, чтобы обозначить: к итальяшкам у меня отношение особенное. Если в какой-нибудь точке земного шара я слышу восклицание «Manjare!», я сразу же понимаю, что где-то поблизости итальянец. И этот итальянец хочет жрать. А надо сказать, итальянские мужчины почти всегда голодны — во всех смыслах. Поэтому глагол manjare (кушать) у них самый популярный. Прислушайтесь к потоку итальянской речи, особенно мужской. Даже если вы не знаете языка, это слово вы легко уловите. Вы услышите этот глагол такое бесчисленное количество раз, что выучите его в первую очередь. И это будет ваше первое итальянское слово.