Анжелина и холостяки - Брайан О'Рейлли Страница 34

Остановившись в дверях, Анжелина потянула носом воздух — как делала всякий раз, оказываясь здесь, это входило в обязательную программу. «Наполито» торговал рыбой, но ей никогда не удавалось почувствовать ни малейшего намека на рыбный запах. Как и запаха моющих средств или ароматизаторов. Здесь пахло чистотой и, может, еще чуть-чуть морем.

Гай предложил составить компанию, чтобы помочь потом дотащить сумки, но у Анжелины нашлась сумка на колесиках, и она решила отправиться за покупками одна. Нельзя сказать, что у нее остался неприятный осадок после визита к прорицательнице Сандре. Они с Гаем отнеслись к ситуации со здоровым юмором, и вообще при свете дня все выглядело гораздо проще. Но все же эта история не отпускала Анжелину. Она хранила записку с предсказанием в своей тумбочке и почти каждый вечер перечитывала ее вновь и вновь.

Анжелина тряхнула головой. Слава богу, что у нее так много дел.

Приближался Рождественский сочельник, и в планах у нее был Ужин Семи Рыб.

Семь Рыб — это традиция их семьи. Отцу Анжелины во многом повезло в жизни, и одна из таких удач — в том, что его жена и мать подружились. Обе любили готовить, но совершенно не соперничали в кухне, а, напротив, восхищались друг другом и обожали друг у друга учиться. Та к что Анжелина получила от них не только удвоенную порцию знаний и умений, поскольку обе оказались наставницами от природы, но и прекрасный опыт отношений. Нонна ввела традицию празднования сочельника ужином, состоящим из классических итальянских рыбных блюд, — традицию, которую она унаследовала от своей матери, выросшей на юге Италии. В те времена строго соблюдали пост по пятницам и перед католическими праздниками, и число рыбных блюд, подобно семи таинствам, было символичным.

Анжелина и Фрэнк всегда проводили канун Рождества у Мамы Джиа, вместе с его братом Джо, Марией, женой Джо, и Тиной. Джиа была хозяйкой вечеринки, Анжелина с Марией активно помогали ей, но никаких вопросов по поводу того, кто главный в кухне Мамы Джиа, не возникало.

Фрэнк с Анжелиной приходили первыми. Анжелина и Джиа скрывались в кухне, а Фрэнк готовился к поединку с братом. Это был тот единственный раз в году, когда они раскладывали шахматную доску. Фрэнк никогда не мог бессмысленно торчать у телевизора, поэтому пока они играли, разрабатывая сложные стратегии, успевали еще и ставить записи на старом катушечном магнитофоне. К прекрасной подборке рождественских мелодий — разумеется, Синатра, Джонни Матис и любимый Джиа Перри Комо — они добавляли «Эверли Бразерс», Отиса Реддинга, даже немного Элтона Джона, под которого Мария с Тиной начинали приплясывать в кухне. А вот Нэт Кинг Коул звучал только на следующий день, когда Анжелина и Фрэнк праздновали Рождество вдвоем.

Когда партия заканчивалась, Фрэнк неслышно возникал за спиной жены, чтобы «проверить», как идут дела на кухне, нежно целовал ее в шею и потихоньку таскал оливки с блюда с закусками. И даже сейчас она почти физически почувствовала легкое покалывание его щетины и аромат хорошего вина. Вот этого предвкушения внезапного появления любимого ей больше всего не хватало в сочельник.

В этом году Анжелина предложила всем собраться у нее на праздничный ужин: родственники, «клуб холостяков», Дотти, миссис Каппуччио. Она хотела, чтобы в доме было как можно больше народу, потому что не представляла, как сумеет проснуться в рождественское утро одна в пустом доме.

Анжелина пропустила вперед в очереди миссис Скардуццо. Она всегда старалась подгадать так, чтобы ее обслужил сам Анжело, маленький старенький торговец рыбой, который работал в «Наполито» уже задолго до того, как малютка Анжелина сравнялась ростом с прилавком.

Однажды, несколько лет назад, она заказала заранее большой кусок филе лосося. Продавец, какой-то новичок, уже упаковал рыбину к ее приходу. Но дома, развернув сверток, Анжелина была неприятно поражена, почувствовав запах вчерашней рыбы; не тухлой, нет, но не такой свежей, какую она привыкла покупать в «Наполито». Но пока она растерянно стояла над рыбой, обдумывая, что же делать дальше, в дверь постучали. Это был Анжело — с другим куском рыбы, который он со старомодным церемонным поклоном вложил в руки Анжелины, вместе с полной стоимостью покупки и самыми искренними извинениями, что «из-за небрежности бестолкового мальчишки рыба, которую собирались скормить кошкам, попала в руки клиента, который к тому же, как ему известно, знаменит своей великолепной кухней». Она бурно благодарила, попыталась вернуть деньги, но Анжело молча вскинул руку, останавливая ее, еще раз поклонился и удалился. С того дня и навеки для Анжелины не было другого человека, кроме Анжело, если дело касалось морепродуктов.

Она пропустила вперед еще одну покупательницу, дожидаясь, пока он освободится.

— Привет, Анжело, с Рождеством! — радостно поздоровалась она.

Он поднял голову, и высохшее морщинистое лицо расплылось в широченной улыбке:

— Buon Natale, Angelina, buon Natale .

По поводу заказа она звонила заранее, поэтому уже все было подготовлено, но Анжело имел обыкновение лично упаковывать покупки на глазах у клиента. Он предпочитал еще раз напоследок лично проверить каждый кусок рыбы, который продает.

— Моя baccala готова? — спросила Анжелина.

— Baccala — она такая соленая, потому что Господь придает вкус нашему миру.

Каждый сорт рыбы, подаваемый на праздничный стол, имел свой символический религиозный смысл, и сейчас Анжелина с Анжело прошлись по списку, словно повторяя евхаристическую молитву.

— Моллюски и устрицы? — вопрошала Анжелина.

— Потому что Господь наша защита, — отзывался Анжело.

— Кальмары?

— Потому что Господь, простирая руки свои, находит тебя повсюду.

— Электрический угорь?

— Потому что Слово Господне достигает слуха стремительно, как вспышка молнии.

С каждым благословением на прилавок опускался новый бумажный сверток.

— Корюшка?

— И последние станут первыми, когда наступит Царство Божие.

— И камбала?

— Глаза Господа всегда открыты. — Анжело комично прищурил один глаз.

Анжелина уложила свертки в корзину, пожала руку Анжело:

— Спасибо, Анжело, счастливого Рождества!

— Ciao , детка. Buono Natale.

...