Экспо-58 - Джонатан Коу Страница 34

— Убрали? Кто приказал?

— Мистер Баттресс. Он лично пришел и отдал распоряжение. Вместе с двумя парнями разобрал аппарат и погрузил его в фургон.

— И куда они уехали?

— Не могу знать, сэр. Но без экспоната в зале образовалась дыра, нужно чем-то ее заполнять. Вроде через пару дней обещали привезти что-то большое — новый вид компьютера.

Томас был в полном замешательстве. Поблагодарив куратора, он поспешил в сторону «Британии». На бегу поприветствовав мистера Росситера, Томас пробрался сквозь толпу к барной стойке, попросил Шерли приготовить двойной кофе и рванул к телефону.

Набрав номер Британского Совета, он попросил позвать мистера Картера:

— Меня зовут Фолей. Скажите, что по крайне срочному делу.

Очень скоро он услышал в трубке добродушный голос Картера:

— Добрый день, Фолей. Ну что, живы?

— Да, более или менее. Я так понимаю, это вы меня вчера выручили. Спасибо.

— Пустяки, старина. У меня работа такая. В следующий раз поосторожней с этой картофельной самогонкой. Так можно и Богу душу отдать. Как вам гостиница? Не очень? Уж простите, не самое роскошное место оказалось. С оплатой все уладили?

— Да, за меня заплатил какой-то Уилкинс.

Мистер Картер пропустил эти слова мимо ушей, и Томасу оставалось только гадать, знает ли он этого господина или нет.

— В любом случае, я вам очень благодарен, остальное неважно. Но, собственно, я звоню по другому поводу. Послушайте, Картер, тут происходят странные вещи… — Томас оглянулся, дабы убедиться, что никто не подслушивает. Рядом находилась только Шерли — готовила Томасу кофе. — Тони исчез, Тони Баттресс. Как сквозь землю провалился! Собрал свои вещи и смотался. Даже записки не оставил. Но это еще не самое страшное… Аппарат тоже исчез, — прибавил он, прикрыв трубку рукой.

На другом конце провода возникла напряженная пауза.

— О чем вы, старина? — наконец, переспросил Картер.

— Аппарат ZETA.

— Исчез? Как это?

— Ну, я так понимаю, Тони заявился утром в павильон, разобрал его и увез. А ведь мы оба с вами слышали вчера, о чем он говорил с Черским — что было бы здорово рассказать русским всю правду!..

Картер опять замолчал. Кажется, он тоже был в шоке.

— Значит так, Фолей, — сказал, наконец, Картер. — Все ясно. Боюсь, мы попали в крайне неприятную ситуацию. Я тут должен посоветоваться с людьми. Мы кое-что проясним, и я вам перезвоню, я или кто-то еще. Вы где сейчас? В пабе?

— Да.

— Оставайтесь там и ждите звонка. Может, через час, может, через два.

— Я понял. Но я хотел сказать…

Томас недоуменно посмотрел на трубку, потому что Картер уже отключился.

В ожидании обещанного звонка Томас пытался как-то занять себя, поднявшись наверх, в зал для частных приемов. Сначала он перевешивал морские гравюры на стенах. Потом протер до блеска бокалы, пересчитал количество бутылок вина на полке за баром, поскольку Росситер, похоже, не очень-то обременял себя этим занятием. Он все еще возился, когда снизу из шумной пивной его позвала Шерли:

— Мистер Фолей! К телефону!

Звонил незнакомый голос с английским акцентом:

— Фолей?

— Да.

— Хорошо, слушайте внимательно. Мы хотим, чтобы вы подошли в парк Иосафата, к девяти часам.

— Простите, что значит «мы»? С кем я разговариваю?

— Выберите скамейку в северо-восточной части. Прихватите с собой газету «De Standaard» и читайте ее на двадцать седьмой странице. Вам все ясно?

— Понятно. Но с кем я…

Что за мода такая — кто-нибудь объяснит? И этот положил трубку. Шерли сочувственно улыбнулась и предложила Томасу еще кофе.

В девять часов было еще довольно светло, но сыро и прохладно, поэтому парк почти опустел. За те несколько минут, пока Томас сидел тут, выбрав условленную скамейку, мимо него прошла только пожилая дама, выгуливающая парочку карликовых пуделей. Томас даже подумал — может, это она? Сегодня такой невероятный день, что он не удивится, если окажется, что он разговаривал по телефону именно с ней — точнее, с мужчиной, переодетым в эту пожилую даму. Вопрос отпал сам собой, когда в конце аллеи появился человек в военнообразном макинтоше и фетровой шляпе. Человека можно было разглядеть даже издалека, несмотря на сгущающиеся сумерки. Томас подался вперед, развернув перед собой газету — букв уже нельзя разглядеть, но уговор есть уговор. Незнакомец подошел и присел на скамейку. Какое-то время он кидал взгляды то на газету, то на Томаса, словно не решаясь заговорить. Наконец, кашлянув, он просил:

— Мистер Фолей?

— Ну, разумеется, зачем вы спрашиваете?! Разве хоть кто-то еще читает тут «De Standaard»?

— Вы открыли ее на двадцать третьей странице, вместо двадцать седьмой.

— Здесь всего двадцать четыре страницы.

— О, в самом деле? Я как-то не подумал об этом. Черт.

Расстроенный нелепой промашкой, незнакомец замолчал. Затем, отбросив сомнения, он решительно поднялся со скамьи и произнес:

— Теперь пойдемте.

Незнакомец шел так быстро, что Томас еле поспевал за ним.

— Простите, но куда мы идем? И, черт, что вообще происходит?

— Скоро узнаете.

— Когда?

— Всему свое время.

— Вы даже не представились.

— Меня зовут Уилкинс.

Они вышли из парка на тротуар. Уилкинс крутил головой, вглядываясь в ряд припаркованных машин. Тут один из автомобилей замигал фарами.

— А, нам туда.

Они подошли к зеленому «Фольксвагену»— «жуку». Водитель откинулся на сиденье и открыл заднюю дверь.

— Какого черта? — раздраженно сказал Уилкинс. — Зачем вы подогнали такую маленькую машину?

Водитель ничего не ответил на это. Обреченно вздохнув, Уилкинс сказал Томасу:

— Ну, попробуем втиснуться.

Это оказалось многотрудной задачей. Уилкинс был довольно полным человеком, да и Томас не отличался худобой. Сначала в салон забрался Томас, а Уилкинс застрял между спинкой переднего сиденья и дверью. Пыхтя и сопя и работая локтями, он все-таки взгромоздился рядом. Было так тесно, что не вздохнуть, не то что пошевелиться.

— А нам далеко ехать? — поинтересовался Томас. — Я, пожалуй, сниму пальто.

Эта процедура оказалась не менее мучительной. Томасу удалось вытащить руку из одного рукава, но при этом он успел заехать локтем в глаз Уилкинсу, что явно не пошло на пользу их добрососедских отношений.

— Какого черта! — воскликнул Уилкинс. — Могли бы и не снимать свое пальто.