Культурный герой - Юлия Зонис Страница 34

Обнаружить объект, способный вызвать приток эритроцитов к завядшему нефритовому стеблю, оказалось не так-то просто. Старлей долго вертел головой, пока не заприметил парочку в пределах прямой видимости цвета глаз и отдельных волос в паху. Он — ни то ни се, рыхло-толстый мечтатель, который вызывает у окружающих только одно, зато стойкое желание — замантулить ему кирпичом в зубы. Она — секси, все пучком, торчком, и видно, что дамочка всегда не прочь и редко отказывает. На такой триппер подхватить — стопроцентная гарантия. Но ведь секси!

Есть контакт! Болезный орган напомнил о себе, Старлей громко задышал. Водка, самое действенное лекарство от любой ветрянки, хлынула в пищевод. Ничего, не впервой, лечение мать учения.

— Веня, посмотри, какой грязный мальчик.

— Ирочка, не напрягай меня понапрасну, у меня с утра болит живот. Подумаешь, вояка. Мы же на экскурсии видели сблизи нашу опору и защиту.

— Бедненький, он, наверное, так давно не был с женщиной…

Старлей уже открыл рот, чтоб предложить мадам прогуляться в кабинку для переодеваний. Эй, мандавошка, ты уронишь там свою прокладку, а я переверну весь твой влажный мир своим мощным рычагом. Но сказать он ничего не успел, ибо прилетели тушканчеги, десять штук, то есть стандартное отделение. Оккупанты зависли над морем примерно в сотне метров от берега, задрали хвосты и принялись испражняться.

— Веня, фу как мерзко!

— Ирочка, не напрягай, у меня и так ноздря чешется.

Хвосты тушканчегов рассекали атмосферу, будто лассо техасских ковбоев, реактивные струи кипятили воду, окутывая врагов человечества клубами пара.

— Веня, что они делают?!

— Ирочка, когда ты перестанешь меня напрягать?! Ну конечно, они кормят бычков. Предвосхищая твой грядущий вопрос, отвечу сразу. Они хотят, чтоб бычки, это рыба такая, превратились в быычкоов, а может даже, в быыычкооов, и чтоб быыычкиии напали на серферов и покусали.

— А почему они сами не нападут?

— Ирочка, до чего же ты глупа!

Произведя дефекацию, тушканчеги дружно врубили форсаж и умчались на северо-восток. А может, на юго-запад. У Старлея в школе была двойка по географии. Его даже на второй год хотели оставить, а потом, когда оставили, выяснилось, что не очень и хотели, но было поздно. Армия тоже оказалась бессильной перед особым недугом Старлея: выдаваемый для марш-броска компас у него обязательно ломался, азимут терялся, а меридианы путались с параллелями. А разбивка карты на «квадраты» и «улитки»(?) — это вообще из области алхимии и хиромантии. То есть не для нормальных людей.

Тушканчеги улетели. Прекрасная незнакомка по имени Ирочка целомудренно спрятала свои прелести под парео. У берега бурлила вода, мелькали плавники и скользкие спины: придонная рыба спешила трансформироваться в быыычкооов. Гибкое тельце в фонтане брызг покинуло родную стихию — а мне летать охота! — и атаковало скользящего над бурунами ската. Скат изогнулся, заверещал и сбросил серфера в море. Словно по команде, на спортивного мутанта набросилось еще с десяток хищных рыбин, мало похожих на тех, что вляпались в нефть у соседнего пляжа.

— Они же его съедят! Веня, сделай что-нибудь! А я тебе дам, ты понимаешь что. А может, и всю ночь давать буду.

Толстяк Вениамин смерил подругу презрительным взглядом. Мол, на фиг эти прелюдии, и так прогнешься, аж трясет тебя — так трахаться хочешь.

— Я! Я сделаю! — крикнул Старлей и побежал к воде. Распухшее достоинство его болталось из стороны в сторону.

Старлей, кстати, отлично плавал. С географией у него не заладилось, на трудах табуреты получались колченогими, но в плане брасса и баттерфляя все было лучше, чем зашибись.

Игнорируя боль от укусов, Старлей заплыл в самый эпицентр трагедии. На поверхности серфера обнаружить не удалось. Пришлось нырнуть, продуться, разыскать полумертвое тело на дне, отогнать в край обнаглевших быыычкооов, схватить утопленника за патлы (Старлея в аналогичной ситуации схватить было бы не за что) и вытолкнуть туда, где солнышко и много воздуха. В общем, не суть. Главное, Старлей доставил молодого человека к берегу, уронил на песочек и…

С огорчением заметил, что прекрасная незнакомка Ирочка исчезла. Была да сплыла. Ушла, не дождавшись развязки. И спутник ее утопал в том же направлении. Сейчас они небось занимаются развратом в номере отеля, гудит кондиционер, в бокале тает кубик льда… Старлей облизнулся. На месте толстяка должен быть он!

— Вот черт! — сказал воин, отдирая от своей мужественности здоровенного быыычкааа. Рыбина оказала яростное сопротивление и сдалась лишь после того, как Старлей сунул ей в жабры кусочек пахлавы. Ничего удивительного, такой дозой токсинов можно уничтожить всю живность Черного моря.

— Спасибо вам большое, вы героически спасли мне жизнь. — Патлатый серфер, блюя соленой водой, благодарил вполне искренне, что сразу насторожило Старлея.

— Да пошел ты! — Герой обнаружил, что начатая им бутылка водки пуста, а минералка и прочая тара куда-то исчезли, пока он занимался водными процедурами. — Ну народ! Глаз да глаз!

— Меня зовут Макс, — не унимался утопленник, — я известный поэт. В узких кругах. Я — богема. Я настольно вам признателен, что готов прямо сейчас прочесть вам что-нибудь из своего, нетленного!

— Чего?! — всерьез обеспокоился Старлей.

— Хотите свеженького? Я вчера сочинил боевую мантру! Преотличнейшую! Вершина моего творчества! Правда, Министерство обороны пока что никак не отреагировало, но… Послушайте! — Спасенный из пучины поэт поправил длинные волосы и гнусаво, с надрывом, продекламировал:

Да, я знаю, я вам не пара!

Я пришел из другой страны!

И мне нравится не гитара!

А дикарский напев зу-у-у-урны-ы-ы-ы!..

Замолчал, перевел дух и улыбнулся:

— Ну как?

— Зу-у-у-урны-ы-ы-ы? — решил уточнить Старлей.

— Зу-у-у-урны-ы-ы-ы, — не моргнув, подтвердил поэт.

— Мантра?

— Боевая.

— Как зовут? — дипломатично сменил тему Старлей. — Еще раз, я не запомнил.

— М-максим-м…

— Был у меня один Максим. Знакомый. Пидор пидором. На тебя похож.

— Но я не пидор! Я — поэт!

— Да? А есть разница? Ладно, давай, да. Пока. Удачи. Гудбай. Аста ла виста. До побачэння. Слушай, сколько раз мне надо попрощаться, чтоб ты догадался отблагодарить меня за спасение? Всего лишь стаканчиком?!

— Ой. Извините. Так неудобно получилось… — смутился поэт.

— Ну?! — поставил вопрос иначе Старлей.

— Разрешите, я угощу вас стаканчиком!

— Валяй. Тока стишатами утомлять не надо. У меня, знаешь, контузия, я от рифм нервничать начинаю. На левом фланге пляжа есть чудный бар. Наверняка там самые сиськастые телки собираются. Короче, направление ты знаешь…