Сажайте, и вырастет - Андрей Рубанов Страница 34

Пол оказался забрызган водой. Стоит ли убирать свою камеру в день выхода из нее?

– Естественно,– пробормотал я. В такой важный момент вокруг меня все будет чисто и красиво. И сам я, хладнокровный, твердый и улыбчивый, достойно встречу любой удар судьбы...

Тут же мне пришлось сурово одернуть сидящего внутри пафосного дурака Андрюху, безрассудного инфантила, любителя лозунгов. Схватив тряпку, я рьяно восстановил порядок.

Не болтай, Андрюха! Занимайся делом.

Разодрав на полосы одну из старых маек, я вымыл с мылом и казенную посуду, и саму железную ладонь умывальника. Изготовив кипяток, ошпарил все. Вроде как продезинфицировал. Завтра сюда заселят нового человека, и он будет удивлен. До меня здесь жил хороший человек, подумает новосел, и приободрится.

Затем я передвинулся к стенам. Пыхтя от усердия, энергично меняя грязные кусочки ткани на чистые, бегая от крана с водой в углы, залезая под стальные плоскости трех кроватей, я вполне успокоился. Процесс увлек. Грязь нашлась в самых неожиданных местах. Вся она подлежала ликвидации. После себя я оставлю в этом месте сверкающую чистоту, словно в операционном зале или на кухне миллионера.

– Фамилия?

– Рубанов,– ответил я, вычищая пыль из углов подоконника.

– На вызов! Странно, подумал я. Должна быть другая фраза.

«С вещами!» – так она звучит, если верить книгам Солженицына. С вещами! Бери все свое имущество и будь готов покинуть камеру! Но мне не сообщили про вещи. Значит, что-то не так. Меня не выпустят сегодня? Сейчас следователь объявит мне об этом и прикажет вернуть обратно? Что же – очень скоро я все узнаю.

На пороге я обернулся. Бог знает, когда еще доведется побывать в камере легендарной Лефортовской тюрьмы! Но тут же признался себе, внимательно оглядев свое обиталище, что каземат – самое неромантичное место на белом свете. На глаз, на цвет, на запах это была самая обыкновенная тюрьма. Место, впитавшее в себя смертельный страх сотен людей. Разящее энергетикой страдания. Я испытал мгновенное отвращение, сначала к тюрьме, а потом к себе, попавшему в неприятности по глупой молодой дури,– заложил руки за спину и двинулся прочь.

2

Я вошел в кабинет для допросов с сильно бьющимся сердцем. Прищурил глаза. Солнечный свет заливал скупо обставленное помещение. Декорации моей свободы были подсвечены ярко.

Хватов сидел на своем обычном месте, за столом. Рядом с ним стоял – руки в карманах – незнакомый мне мужчина: коротконогое, очень массивное существо, облаченное в поношенную кожаную куртку забавного апельсинового цвета и черные, тоже кожаные, штаны. Круглая, коротко стриженая голова клонилась вперед, словно от избытка собственного веса.

Поискав глазами, я не увидел своего адвоката и насторожился.

– Привет, Андрей – осторожно произнес Хватов, сверкнув очками. – Проходи. Садись.

– Уже сижу,– пошутил я. Кожаный человек молча пронаблюдал за тем, как я сделал несколько шагов вперед, и сел на табурет. Затем он вынул руки из карманов. В его правой ладони я увидел красную книжечку. Приблизившись ко мне сбоку, он раскрыл ее и поднес к моему лицу, словно собираясь придушить меня тряпкой с хлороформом. Кисть поразила меня – огромная, багровая, с прочными пальцами и желтыми мужицкими ногтями. Крепко сжатая, эта исполинская кисть, вероятно, превращалась в кулак значительных размеров и твердости. Такой кувалдой мою жалкую грудную клетку можно проломить без особых усилий, быстро подумал я, пошарив глазами по внутренностям красной книжечки – фотография, печать, фамилия, должность, название организации из множества длинных слов, все – с большой буквы; интересно, способен ли рядовой гражданин в момент предъявления ему милицейского удостоверения прочитать в нем хоть одно слово?

– Капитан Свинец,– представился массивный незнакомец приятным, немного глуховатым голосом. – Уголовный розыск...

– Как? – переспросил я.

– Свинец,– повторил кожаный дядя. – Есть такой металл.

– Может, мне выйти? – спросил Хватов. Капитан из МУРа благородно отмахнул короткой толстой рукой.

– Зачем? У меня ни от кого секретов нет, это раз, а второе – я вообще ненадолго. Пять минут поболтаем, и я убегу. Времени нет! Женщина ждет, сам понимаешь. А вы тут свои миллиарды ищите дальше...

– Как их найдешь теперь? – посетовал Хватов. – Уплыли денежки...

Происходящее меньше всего походило на процедуру освобождения из-под стражи. Мрак сгустился в голове. Значит, я остаюсь? Не отпустят? Или переживать пока рано? Ведь календарный месяц истекает только в шесть вечера. Об этом вчера говорил адвокат (пришел специально – чтобы морально поддержать меня). А сейчас утро. Да, у них есть еще время, чтобы напоследок поработать со мной.

– Послушай, э-э... Андрей, – сказал капитан с металлической фамилией, продолжая стоять возле моего плеча,– ты Генку Фарафонова давно видел?

Я напряг память, но не смог ничего вспомнить о только что прозвучавшем имени.

– В первый раз слышу,– искренне ответил я. Поскрипывая штанами, Свинец прошелся до стены, повернулся и посмотрел на меня с большим удивлением. Потом его лицо окаменело, и он устало произнес:

– Смотри, что у нас получается. Мы еще не начали толком общаться, а ты уже хочешь меня обмануть...

– Мне незачем вас обманывать,– довольно нервно возразил я. – С какой стати? Я действительно не знаю, кто такой этот ваш Фафаронов...

– Фарафонов.

– Именно!

Упрятав колоссальные кисти в карманы, кожаный сыщик отбил носком ноги несколько быстрых тактов.

– Вообще, в обмане есть свой кайф, – вдруг заявил он и подмигнул мне.

– Никогда об этом не думал,– соврал я.

– Есть,– Свинец улыбнулся. – Еще какой! Это – почти как секс! А может, и лучше. И тебе об этом известно. Повторяю свой вопрос: знаком ли вам гражданин Фарафонов Геннадий Сергеевич?

– Нет.

– Нет?

– Нет!

– Отлично. А может, подумаешь и вспомнишь?

– Вряд ли.

– Что так? Не надеешься на собственную память?

– Мне неизвестен никакой Рафа...

– Фарафонов!

– Да!

– Неизвестен?

– Да! Нет! Неизвестен!

– Да или нет? – загремел капитан. – Говори яснее!

– Неизвестен! – выдохнул я. Капитан Свинец побагровел и сделал в мою сторону два резких шага. Я вздрогнул.

– Паспорт Фарафонова,– сыщик заревел, как иерихонская труба,– нашли у тебя в офисе! И документы фирмы, зарегистрированной пятьдесят дней назад! На его имя! А самого гражданина Фарафонова, тридцати семи годов, высшее образование инженера, уже полгода как нет на свете! Убили! Ударом тупого предмета по голове! Говори, зачем и каким образом ты зарегистрировал фиктивную корпорацию на паспорт убитого человека?