Чехия. Биография Праги - Владо Риша Страница 33

Однако увлекательная история про слово «позор» на этом еще не закончена. Будучи как-то в Хорватии, Михаил Ахманов пришел к заключению, что хорватский язык ближе к русскому, нежели чешский. Он поделился этим открытием с гидом Еленой, бывшей москвичкой, которая давно живет в Хорватии. Та захихикала: «Да уж, ближе некуда! Один позор за нашу кучу чего стоит!» Выяснилось, что это выражение переводится как «гордость за нашу родину», так что русское слово «позор» имеет в сербохорватском языке прямо противоположное значение — «гордость». Ну а «куча», как вы уже поняли, это «родина». Забавную надпись Ахманов также обнаружил у бассейна: «Не скакати в воду», то есть запрещается прыгать, чтобы не поднялись брызги.

Казус с сербским языком приключился и у Владо Риши, когда в юности он со своей девушкой загорал на пляже, еще в бывшей Югославии. К девушке подошел местный паренек с предложением ее «сликать». Ей это очень не понравилось, и в ответ она сказала нахалу, как говорится на русском, «пару ласковых». Как выяснилось впоследствии, только зря обидела человека! Девушка просто-напросто спутала два похожих слова: чешское «свликати» («раздевать») и сербское «скликати», что на молодежном жаргоне того времени обозначало «сфотографировать».

Вернемся, однако, к чешскому языку. Со словами, обозначающими формулы этикета, особых проблем нет: «извините» — «проминьте», или более понятное «пардон», «пожалуйста» — «просим», «спасибо» — «декую». Однако заметим, что заимствованное из французского извинение «пардон» чехи произносят на полном серьезе, тогда как в русском языке в подобном случае явно присутствует иронический оттенок: это говорится либо в шутку, либо в ситуации, когда от человека требуют извинений, а ему извиняться совсем не хочется. Вот тогда и прозвучит сквозь зубы «пардон», а не вежливое «извините» или «простите».

Оценочные слова «хорошо» и «плохо» — «добрже» («добре») и «шпатне» («зле») тоже вполне соответствуют русским словам, равно как и «вступ» — «вход» и «выступ» — «выход». Будут понятны нашим соотечественникам и названия чешских трапез: завтрак — «снидане», ужин — «вечерже» (то есть «вечеря»), а обед он и есть «обед» (правда, произносится слово чуть иначе: «объед»). «Вечеря» в русском — слово хоть и устаревшее, но знакомое («Тайная вечеря» — известный в живописи сюжет), а «снидать» в смысле «есть» — явный украинизм. Отметим еще одну любопытную особенность: и в чешском, и в русском понятия «язык» (чехи произносят это слово с ударением на первый слог) как часть тела и язык как средство общения обозначаются одним и тем же словом (в отличие, например, от английского, где для передачи первого значения используется «tongue», а второго — «language»).

Но существуют и очень забавные вариации смысла, приводящие к курьезам. В связи с этим приходит на память анекдот советских времен: чешский парень танцевал с русской девушкой и хотел сказать, что в Советском Союзе «красивая жизнь», а сказал, что у девушки «красный живот». Чешские слова «красный» и «живот» обозначают «красивый» и «жизнь» (вспомним Красную площадь и русских богатырей, что сражались «не щадя живота своего»), и если в русском языке они являются устаревшими, то в чешском сохранились в своем первоначальном значении. Красный цвет обозначается также понятным нам словом «червоный», а «живот» на чешском будет «бржихо» (похоже на русское просторечие «брюхо»). Встречаются также и слова-перевертыши, смысл которых прямо противоположен смыслу русских: например, «вонявка» — «духи», «заказать» — «запретить», «черствый хлеб» — «свежий хлеб». Некоторые слова звучат для русского уха очень забавно: «нафукнуть» — «надуть» (например, газом шарик), «падло» — «весло», а слово «шукать» («искать», пришло в русский из украинского) в приличном обществе вообще не произносят. Но на устаревшем чешском «шукать» тоже значит «искать», так что иногда с ним можно встретиться в старых книгах.

Поразительно, что чешский язык, веками находившийся под сильнейшим прессингом немецкого, выработал свои славянские термины для некоторых артефактов, профессий и так далее, которые в русском обозначаются заимствованными словами. По-чешски «компьютер» — «почитач», «стюардесса» — «летушка», «госпиталь» — «немоцнице». Это заслуга деятелей чешского национального Возрождения, так называемых «пуристов», боровшихся за чистоту родного языка.

Благодаря этому в чешском языке значительно проще, чем в русском проследить этимологию того или иного слова: «летадло» — «самолет», «йизденка» — «проездной билет», «покрок» — «прогресс» (от слова «крок» — шаг; то есть постепенное продвижение вперед, шаг за шагом).

А теперь еще одна забавная история. В мае 1989 года, во время третьего визита в Прагу, о котором речь еще впереди, Михаил Ахманов как-то гулял по Вацлавской площади с Виктором Богдановым, представителем НПО «Буревестник». Виктор тогда жил в Праге, заключал с чехословацкими фирмами контракты на поставку рентгеновского оборудования из СССР и худо-бедно владел чешским языком. Когда курильщик Ахманов обнаружил, что у него закончились спички, он ненадолго покинул Богданова и направился к табачной лавочке. И вдруг видит, что Виктор бежит за ним следом:

— Только ни в коем случае не просите спички! Запомните: вам нужны поджиганки или запалки! Не говорите слово «спички»!

— А что со спичками не так? — изумился Ахманов.

— «Спички», — пояснил Виктор, — это на местном сленге прозвище проституток.

Какой именно сленг он имел в виду, — сугубо пражский, или молодежный, или криминальный, — осталось неизвестным. Ахманов, дабы не смущать понапрасну в лавке девицу-продавщицу, показал ей пустой коробок, и ему тут же выдали полный.

В этой истории масса нестыковок, поскольку в голове у бедного Виктора перемешались несколько славянских языков. Во-первых, для обозначения спичек чехи действительно используют два слова: «запалки» и «сирки», а вот откуда взялись «поджиганки», этого мы не знаем — возможно, из какого-нибудь другого славянского языка или его диалекта. Во-вторых, «проститутка» на чешском (держитесь крепче за стул!) — «невестка» (русское слово «невестка» переводится как «сноха»). В-третьих, попросив по-русски спички, Ахманов мог-таки нарваться на неприятности из-за созвучия словам «пичка», «пича» (это чешский вульгаризм для обозначения женского полового органа). Так что будьте осторожны, когда окажетесь в Чехии! Попросите у чеха гвоздь, а он будет недоумевать, зачем вам понадобился дремучий лес (ведь «гвоздь» по-чешски — «гржебик»). Выразите свое восхищение заходом солнца, а вас поймут не так, потому что «заход» на чешском — это «уборная», а тот «заход», который вы имели в виду, будет «запад».

Но не будем говорить о «заходе» и, тем более, о «невестках». Для порядочных представительниц слабого пола в чешском разговорном языке имеется целая стратиграфия обозначений — в зависимости от возраста, а также телесных и умственных достоинств. Юную неопытную девчушку называют «зайчиком», симпатичных молодых девушек — «жабками» или «роштенками» (последнее слово в литературном языке обозначает «ростбиф»), а интеллектуальных элегантных дам — «кочками» и «кочичками» («кошками» и «кошечками»). Тех, кто попроще, зовут «слепице» («курица»), а если женщина еще в теле и не следит за собой, ее именуют «шкатулей» (слово это очень обидное, поскольку обозначает кикимору).