Фаворит. Американская легенда - Лора Хилленбранд Страница 33

Времена процветания и успеха пролетели быстро. Самое тяжелое испытание в жизни выпало Вульфу, когда он был на пике карьеры. Поначалу проблема проявилась в невинной привычке: Вульф часто засыпал ^{192}. Он днями мог дремать, растянувшись на кровати, а на вечеринках – заснуть посреди разговора. Жену Вульфа Женевьеву и его друга Билла Бака очень беспокоили эти странные приступы сонливости, и они не позволяли ему самому садиться за руль. Между скачками Вульф забирался на шкафчик для одежды и, свернувшись калачиком, отдавался во власть Морфея. Он так серьезно относился ко сну, что устроил себе тайное гнездышко на крыше ипподрома, за печной трубой. Он просыпался, когда распорядитель традиционно созывал жокеев перед скачками, спускался вниз, взбадривал себя стаканом кока-колы с несколькими каплями нашатырного спирта, вытирал губы, бормотал под нос что-то вроде: «Ну давай, заработай эти деньги – и домой!» – и кидался в бой.

Для обитателей жокейской вечная сонливость Вульфа была всего лишь одной из его многочисленных странностей. Но для Вульфа, Женевьевы и нескольких близких друзей она означала совершенно другое: диабет первого типа, инсулинозависимый ^{193}.

Его болезнь, очевидно, проявила себя в 1931 году, вскоре после открытия ипподрома Кальенте. С диабетом всегда сложно жить, но в тридцатые годы это был совершеннейший ад. Инсулин открыли всего за десять лет до того, как у Вульфа диагностировали диабет. Уровень глюкозы проверяли по анализу мочи, а такой тест мог определить лишь уровень, который был в крови восемь часов назад. Врачи могли вычислить дозу лекарства только методом проб и ошибок. Еще не были разработаны пищевые добавки, которые улучшают усвоение гормона, и доктора не до конца понимали, какая диета нужна для того, чтобы держать диабет под контролем. В результате такие пациенты, как Вульф, не могли в достаточной мере контролировать свое заболевание. После нескольких инъекций собачьего инсулина в живот, руку или ногу у Вульфа попеременно то резко поднимался, то сильно падал уровень сахара в крови. В результате его мучили тошнота, рвота, неутолимая жажда и неконтролируемый голод, приступы раздражительности и переутомление.

Была и еще одна серьезная проблема. В профессии жокея важно поддерживать максимально низкий вес тела. Но Джордж от природы не был мелким и легким. Коллеги-жокеи называли его «старой свинцовой накладкой». С подобным сталкивались почти все жокеи. С проявлением диабета проблема Вульфа только усугубились. При первом типе диабета у больных иногда случаются приступы чудовищного голода. Инсулиновые инъекции привели к тому, что Вульф набрал вес. Чтобы держать диабет под контролем, ему необходимо было регулярно питаться, диета должна была быть богатой белками и при этом низкоуглеводной. Нужно было есть мясо, а это неизбежно добавляло несколько килограммов. Между 1931 и 1932 годами вес Вульфа увеличился примерно на 10 %, до 52 килограммов, что слишком много для большинства лошадей.

Ему предстоял тяжелый выбор. Чтобы заниматься тем видом спорта, для которого Вульф был рожден, нужно быть очень худым. Но чтобы справиться с болезнью, ему необходимо было придерживаться образа жизни, который категорически исключал худобу. Он пытался найти золотую середину – регулярно принимая инсулин, поедая толстые бифштексы и сгоняя вес. Женевьеву очень беспокоили эти диеты для снижения веса, она пыталась остановить мужа, но он всегда находил способ поступать как считал нужным. Вульф был ярым поклонником методов Француза Холи. Хотя концепции Холи относительно снижения веса в некоторых случаях напоминали средневековые, в целом они были безопаснее того, что придумывали сами жокеи, так что Вульф в результате только выиграл. Но эта сгонка веса в сочетании с не до конца разработанными методами лечения диабета, типичными для тридцатых годов, сильно усложняли процесс контроля уровня сахара в крови. Временами казалось, что жокей вот-вот упадет в обморок. Тренер Джордж Мор вспоминал, что иногда он становился мертвенно-бледным, а друг Вульфа Сонни Гринберг рассказывал, как однажды Вульф внезапно рухнул на пол в жокейской комнате и был настолько слаб, что не мог произнести и слова.

Тогда Вульф пошел еще на одну уступку. Он стал реже участвовать в скачках, соглашаясь скакать только на самых лучших лошадях с высокой весовой нагрузкой. Иногда в виде одолжения старому другу, тренеру-цыгану, он соглашался скакать на дешевых лошадях. Вульф весил гораздо больше, чем позволяла весовая нагрузка большинства лошадей, но каким-то образом умудрялся обходить правило, которое не допускало превышения назначенной весовой нагрузки более чем на пять фунтов. Его талант наездника компенсировал дополнительную нагрузку на скакуна. Однажды он выиграл заезд на лошади, которая несла на 7 килограммов больше назначенной ей весовой нагрузки.

Но случаи, когда Вульф скакал на дешевых лошадях, были крайне редки. Обычно он участвовал в скачках всего четыре раза в неделю, почти всегда на первоклассных лошадях. И не более одного заезда в день. За год он участвовал в соревнованиях на 150–200 лошадях. Остальные известные жокеи имели за плечами по тысяче забегов. Самое удивительное, что при таком небольшом общем количестве выездов высокий процент побед неизбежно обеспечивал Вульфу одну из верхних строчек в списке лучших жокеев, которые принимают участие в призовых скачках. В один из сезонов Эдди Аркаро почти сравнялся с ним в борьбе за титул жокея, выигравшего наибольшую общую сумму призовых. Но Аркаро участвовал в скачках в три раза чаще ^{194}. Вульф называл его «отчаянный пижон» ^{195}.

Вульф принимал участие в минимальном количестве скачек и только за самые большие призы. Это позволило ему оставаться в строю. Но он знал, что ходит по лезвию бритвы. В те времена даже самая простая открытая рана у диабетика часто приводила к серьезным заражениям, которые могли закончиться ампутацией конечностей. Причина кроется в разрушающем воздействии диабета на систему кровообращения и иммунную систему. Чтобы свести к минимуму риск открытых травм, Вульф избегал работать с молодыми неопытными лошадьми. В тех редких случаях, когда приходилось иметь дело с недостаточно выезженной лошадью, он пользовался специальным, сделанным на заказ седлом и нескользкой подпругой ^{196}. Но Вульф знал, что инфекции и ампутация – не самое страшное, что ему угрожало. Если не получится правильно сбалансировать контроль над уровнем сахара и диету по снижению веса, то он может потерять сознание прямо в седле, на скорости шестьдесят километров в час. Это, пожалуй, единственное, чего он действительно боялся.