Дезертиры с Острова Сокровищ - Александр Секацкий Страница 33

В каком-то смысле мимигаторы произвели революцию в сфере чувственности, распространив юрисдикцию принципа наслаждения и на те сферы, чувственная составляющая которых прежде считалась несущественной или предполагалась вообще отсутствующей. Понятно, что мимигация применима лишь к женской сексуальности, где эротическая подкладка представляет собой всеобщий фон взаимодействия с миром, универсальный показатель контактного проживания в отличие от примитивной и строго локальной мужской сексуальности, ориентированной лишь на избранные стимулы видеоряда или полностью переключаемой в результате сублимации. Миры мимигации расцветают лишь там, где полная, «чистая» сублимация невозможна.

Современные мимигаторы, сохранив оригинальную конструкторскую разработку, так сказать общую идею мимигации, далеко ушли от первых образцов. Сейчас «лепесток» – это всего лишь рабочий модуль прибора, входящий в единый комплект с миниатюрным пультом управления и некоторыми другими деталями. Но чаще всего панель управления мимигатором располагается на мобильнике, что, безусловно, экономит время и место (в сумочке). Именно миниатюрность, надежность и незаметность отличают мимигаторы от громоздкого оборудования, продававшегося прежде в секс-шопах. Разумеется, запуску в массовое производство предшествовали полевые испытания. Лиля, испытательница первых мимигаторов, говорит, что поначалу эти приборчики действительно требовали «выносливости полярника» и понадобился почти год, чтобы «из этой штуки можно было извлечь что-нибудь путное». Испытательный период прошел успешно – была достигнута нужная миниатюризация и произведена доводка всех параметров. Окончательная подгонка осуществляется уже индивидуально каждой пользовательницей, тем не менее лепесток сохранил первоначальную форму выносившего его лона, а интервал времени между точкой Р и запуском виброволны, оказавшийся константным (0,66 сек.), получил название «постоянная Бланка». На подготовительном этапе работ существенную помощь оказал известный знаток вопроса петербургский писатель Сергей Носов.

Сегодня мимигатор прочно вошел в быт прекрасной половины человечества, став чем-то вроде повседневного предмета гигиены. Изящный, компактный приборчик, который прекрасно «и выходит, и входит», регулируя увлажнение и чутко откликаясь на все позывы своей обладательницы, мимигатор превратился в часть тела женщины и даже тела самой женственности. Его лепесток пребывает в ждущем режиме, подкарауливая желания хозяйки и мгновенно реагируя на них. В случае «ложной тревоги» (мало ли от чего могла повыситься температура) достаточно нажать на мобильнике кнопочку «сброс мимигации», и режим ожидания автоматически восстанавливается через каких-нибудь пару минут.

Непосредственная причастность Бланка к созданию одного из последних фетишей общества потребления если и не вызывает прямых упреков у нестяжателей, то все же заставляет их сокрушенно качать головами. Однако, с другой стороны, мимигация внесла свой вклад в перпендикулярность бытия: она, в частности, усилила перепроизводство абсурда, что способствовало дальнейшему расшатыванию устоев цивилизации вещеглотов.

* * *

Эффективность мимигации, как уже отмечалось, обусловлена особенностями женской сексуальности и вообще чувственности. Решающую роль играет множественность и, так сказать, нелинейность возбуждающих факторов. Распространение мимигаторов привело к неожиданным последствиям – в частности, в сфере массовой культуры. Контакт исполнителя с аудиторией, по крайней мере с некоторой ее частью, стал куда более глубоким и непосредственным. Новое устройство повысило «объемность» телефонных разговоров, обострило многие волнующие моменты общения, вообще мир для женщины приобрел новое дополнительное измерение. Но именно массовая культура, точнее даже говоря, шоу-бизнес включил мимигацию в собственную, так сказать, физиологию. Появление дистанционных пультов и новых кнопок на мобильнике позволяло в принципе «представить» результаты мимигации не только в виде волн внутреннего возбуждения и соответствующей им внешней телесной экспрессии (как и при обычном занятии сексом), но также и в виде неких объективных, наглядных данных – в виде любой «саморисующейся» картинки на дисплее, изменения частоты звуковых сигналов или смены музыкального сопровождения и т. п. Всевозможные распускающиеся бутоны и взбирающиеся на дерево белочки обеспечили неплохой фронт работ для специалистов по компьютерной графике. Сам собой возник и новый девичий фольклор, почти безгранично расширивший прежние тесные рамки эвфемизмов наподобие «сердце мое затрепетало». Разнообразие оценочных суждений пыла и неги возросло на порядок. Ведь одно дело, когда «белочка юркнула в первое же дупло», другое – когда она доскакала до самой вершины…

Пожалуй, наиболее любопытные и неожиданные следствия были вызваны возможностью получать сводные данные мимигации. В техническом смысле суммирование отчетов, поступающих с мобильников и пультов, вещь элементарная, но она-то и произвела глубокие потрясения в культурной индустрии. Сегодня на концертах и разного рода шоу почти в обязательном порядке присутствует большое электронное табло, на котором высвечиваются обобщенные кривые мимигации, суммирующие отчеты работающих приборчиков. Благодаря своеобразной объективности показатели электронных табло теперь широко используются при подведении итогов того или иного шоу, определении победителей и призеров эстрадных конкурсов и в прочих «сопутствующих дисциплинах». Можно сказать, что и в культурной индустрии появился свой аналог знака качества для производимых ею изделий – так называемый средний балл по шкале мимигации, выносимый авторитетным жюри. Понятно, что критических и язвительных замечаний на эту тему хоть отбавляй, особенно со стороны пострадавших от новой системы подсчета баллов поп-звезд. Еще у всех на слуху едкое замечание Клода Лаптева, исполнителя популярной музыки: «Раньше мы не знали, за что и как нам выставляют баллы, и нередко возмущались. Теперь знаем, что это очень просто: вставляют и выставляют. И возмущаться бесполезно».

* * *

Распространение мимигаторов и расходящиеся круги вызванных ими новаций, несомненно, усилили общее обессмысливание мира, основанного на господстве товарного эквивалента. Возможно, Бланк и в этом был прав, хотя инструментом бытия-поперек в подлинном смысле слова мимигатор, конечно, не стал. Но некоторые точки уязвимости одряхлевших социальных порядков мимигация высветила. Она, например, явно способствовала решению такой важной для бланкистов задачи, как дискредитация политики. Когда ледовые арены и концертные залы принялись в спешном порядке снабжать демонстрационными табло, а «специальные жюри» теснили прежние экспертные советы по всему фронту массовой культуры, обеспокоенные политики решили подчеркнуть важность своей народоуправленческой миссии. Неизвестно, кто из спикеров первым произнес фразу «прекрасных дам просим отключить мимигаторы», но на какое-то время она чуть было не вошла в рутинную практику всевозможных «парламентских слушаний». Надо же было такому случиться, чтобы именно президент США так прокололся, да еще выступая с ежегодным посланием в Конгрессе. Стоило ему заикнуться насчет прекрасных дам, как экстравагантная журналистка с галерки тут же отпарировала: «Вам не о чем беспокоиться, сэр, – у вас все равно нет ни малейшего шанса запустить их». Газеты писали тогда, что «стены Конгресса сотрясались от хохота, который не часто услышишь и на выступлениях лучших комиков».