Русская гейша. Секреты обольщения - Ольга Лазорева Страница 33

Из-за куста сирени выглянул Степан, мой смертельный враг. Он пристально посмотрел на меня, и я инстинктивно отшатнулась, прикрыв дверь. Мои руки затряслись, сердце забилось мучительно сильно.

«Спокойно», – сказала я сама себе.

Но ноги были ватными. Мне казалось, что я сейчас потеряю сознание. В этот момент появилась Лиза с сырой сарделькой в руке. Она замерла, испуганно на меня глядя.

– Что случилось? – спросила она и побледнела.

– Ничего, дорогая, – сказала я, с трудом вдохнув. – Просто голова закружилась.

Лиза подхватила меня под локоть, но я высвободилась и, через силу улыбнувшись, сказала:

– Давай кота покормим.

Я взяла сардельку и медленно открыла дверь.

Возле кустов никого не было, только кот сидел на месте и терпеливо ждал. Я положила сардельку на землю. Потом медленно пошла к кустам, осторожно переступая через пустые пластиковые бутылки. За сиренью оказалось свободное пространство, и у самой стены стоял заржавевший помойный бак, доверху заполненный полусгнившим мусором.

«Неужели показалось? – подумала я, идя обратно и наблюдая за котом, который жадно доедал сардельку. – Но я видела его так ясно! А может, это был какой-нибудь прохожий, зашедший в кустики справить «малую нужду»? – пришла в голову успокоительная мысль. – Просто он очень сильно похож на Степана, только и всего».

Я зашла в помещение и тщательно закрыла дверь на замок.

После работы я предложила Лизе где-нибудь поужинать, так как очень не хотела ехать домой. Мне было не по себе. Я все еще не могла с точностью сказать, кого сегодня видела за кустами сирени.

«По времени Степан как раз должен вернуться. И даже если он продлил контракт и остался работать в Токио, то мог приехать в отпуск», – думала я, закрывая свой кабинет.

Услышав, что за дверью зазвонил телефон, я не стала вновь ее открывать и пошла в приемную. Лиза расчесывала волосы возле большого зеркала у дверей.

«Но если он приехал, то, конечно, первым делом захотел выяснить, что стало со мной», – думала я, наблюдая за плавными движениями Лизы.

Невольно я вспомнила, как Степан схватил меня, беспомощную и слабую, возле дверей клиники и впихнул в машину, какой ужас я тогда почувствовала и что за этим последовало. Я ясно увидела обшарпанную комнатушку и измученную Лизу со спутанными волосами, в изорванном халате, сидящую на полу на цепи возле миски с водой. И вот ночной мрак, открывающаяся дверь, сладкий запах ванильного табака, который всегда курил Степан, и его навалившееся на меня грузное тело. Я почувствовала его шумное дыхание, его пальцы, задирающие мне платье, натяжение цепи, за которую я была прикована, резь в запястье от наручника и вскрикнула, закрыв глаза ладонями.

– Таня?! – раздался испуганный голосок. – Что с тобой сегодня?

Я открыла глаза и увидела Лизу, стоящую передо мной. Из входной двери за ее спиной выглядывал наш охранник.

– Все в порядке, Слава, – сказала я и улыбнулась через силу.

Он кивнул и исчез.

– Голова болит, – ответила я на немой вопрос неподвижно стоящей Лизы.

Никто, и даже она, не знал об участии Степана во всей этой истории. После нашего освобождения он сразу улетел в Токио, справедливо опасаясь, что я укажу на него. Тем более Степан состоял в запрещенной у нас с 1995 года после газовой атаки в Токио секте «Аум Синрикё». Перед смертью Петр, мой любимый, оставил крупную сумму денег, как потом оказалось, принадлежащую секте, в которую он также входил. Кроме этого, он завещал мне свою квартиру. Степан решил, что все это – достояние «Аум», вернее, его собственное, и поэтому хотел избавиться от меня любым путем. И после того как я освободилась из рабства, чего он никак предположить не мог, я стала для него крайне опасным свидетелем. Год я жила спокойно, зная, что он работает в Токио. Но с сегодняшнего дня моему спокойствию, видимо, пришел конец.

«Может, попросить узнать Павла Николаевича, – в смятении думала я. – Он для Лизы все сделает. Раб Григорий! – невольно усмехнулась я. – Ведь есть же какие-нибудь списки тех, кто работает за границей».

– Танюша, мы идем? – осторожно спросила Лиза, прервав ход моих размышлений.

– Да, да, – тихо ответила я, направляясь к выходу.

«Но зачем же усложнять? Можно просто позвонить его матери», – пришла в голову здравая мысль.

Мы вышли на улицу. Недавно прошел дождь, и было довольно прохладно. Я поежилась в тонком полотняном пиджаке, под которым был только шелковый открытый топ. К тому же туфли у меня были бежевые и открытые, а асфальт покрывали лужи. Я остановилась в нерешительности. В этот момент из-за угла вывернул серебристый «Пежо» и притормозил возле нас. Я сильно вздрогнула, так как все еще думала о Степане. Но из машины выскочил улыбающийся Тим и весело замахал нам руками. Я глянула на его кожаный костюм белого цвета, на красную футболку и рыжие волосы и невольно улыбнулась.

– Девоньки-красавицы, – возбужденно заговорил он. – Хорошо, что вы еще не исчезли в полумгле этого сырого вечера! А я звоню, звоню! Татьяна Андреевна, вам давно пора приобрести сотовый.

– Такая роскошь по карману только олигархам, – засмеялась Лиза.

– Или стриптизерам, – добавила я. – Привет, Тим! Какими судьбами?

– Подружка зазвала на женский стриптиз, – засмеялся он. – Считает, что для моей психики полезно отрываться подобным образом. А я решил и вас для компании пригласить.

– Это та старая клюшка, из-за которой ты чуть не опоздал на поезд? – мгновенно нахмурилась Лиза. – Я тогда два часа от нее отделаться не могла. Впилась в меня как клещ и все про тебя выспрашивала. Ира, кажется?

– Нет, это вторая, Инга, – усмехнулся Тим. – Да Таня ее знает. Мы вместе возвращались. Так вы едете? – повернулся он ко мне. – На самом деле Инга просто хотела с тобой повидаться. Понравилась ты ей, видишь ли, – тихо добавил он.

– От тебя можно сойти с ума! – сказала Лиза и вопросительно на меня глянула.

– Что ж, посмотрим стриптиз, – улыбнулась я и пошла к машине.

Открыв переднюю дверь, увидела сидящую за рулем Ингу. Она внимательно наблюдала за Тимом сквозь тонированное стекло.

– Добрый вечер, – сказала я и улыбнулась.

Инга мне явно нравилась. Выглядела она еще лучше, чем при первой нашей встрече.

«Сколько она сказала? Пятьдесят шесть? Ей больше сорока не дашь!» – невольно подумала я, скользнув взглядом по ее холеному гладкому лицу, аккуратно подкрашенным глазам и золотистым подвитым волосам.

Она была в обтягивающей черной кофточке с едва заметной вышивкой, поблескивающей ниткой люрекса. Глубокий вырез декольте позволял увидеть большую и упругую грудь. Крупные холеные пальцы, спокойно лежащие на руле, поблескивали золотистым лаком и узеньким, простым на вид золотым колечком с маленьким прозрачным камушком. Но когда Инга шевельнула пальцами, я увидела, как камушек заискрился разноцветными гранями, и поняла, что это бриллиант.