Француженки не терпят конкурентов - Лора Флоранд Страница 33

«Король» ответил ей такой же усмешкой, недвусмысленно говорившей, что он был бы не прочь вонзить хищные зубы в уязвимо тонкую, как у хрупкой газели, шейку. Да еще с медлительным наслаждением слизывать языком ее кровь со своих клыков. Его маскулинность против ее женственности наводила на мысли о поединке в джунглях, где побеждает сильнейший, вот только в кондитерском мире внешняя оболочка бывает обманчивой. Очень обманчивой!

– Ну конечно! Разве кто-нибудь станет спорить? Король среди королей! – издала легкий смешок Магали.

Филипп слегка повел широким плечом, всем своим видом показывая, что, мол, он решительно не виноват, что все как один признают его кондитерское превосходство.

– Вот видишь! – радостно запрыгала девочка. – Теперь ты понял, тонтон? Я же говорила тебе, что ты настоящий король!

Магали постучала по полу носком сапожка.

– О да, и ведет он себя исключительно по-королевски. – И тихонько добавила, тоже не для детских ушей: – Сатана, кстати, тоже царствует. В мире падших.

– Я полагаю, этого ангела низвергли туда, превратив в зверя, – негромко ответил Филипп Лионне. – И дело не обошлось без колдуньи…

Племянница услышала его слова и оживилась еще больше:

– Если вы умеете колдовать, то не могли бы вы по волшебству найти для него прекрасную принцессу? – озабоченно спросила девочка у Магали.

Магали и Филипп переглянулись.

– Да, конечно, милая крошка! Если я встречу принцессу, то непременно отправлю ее к твоему дядюшке.

Дядюшка отреагировал на то, что услышал, неожиданно очень усталым взглядом.

– Не беспокойся, – успокоила Магали девочку. – Сюда к нам частенько забредают принцессы…

Шоколадный лес в их витрине с припорошенными сахарной пудрой елками и летающими между ними ведьмочками привлекал внимание самых разных принцесс, надеющихся найти волшебное снадобье, способное осчастливить их в этом мире.

Впрочем, их тянуло и к кондитеру Лионне. Не случайно он выставляет в своих витринах соблазнительные драгоценности, сладкие лакомства, сулящие райское наслаждение. А принцессам подавай все, но главный приз, который они хотели бы заполучить, – это активно преуспевающий принц.

– Послушай, а сама-то ты, случайно, не принцесса? – спросила вдруг Магали, наклонившись к своей неожиданной собеседнице.

– Я пока еще не решила. Думаю, мне хочется стать феей. Или, может быть, укротительницей слонов…

Разумно. Филипп мог бы долго торчать столбом, мог даже окаменеть, не дождавшись приглашения к столу, но ради будущей феи Магали пригласила их за один из угловых столиков.

– Bonjour! – усевшись напротив племянницы, Филипп многозначительно пожелал Магали доброго дня своим самым смиренным, бархатисто-загадочным голосом.

О нет, он что-то задумал, а не просто так решил преподать ей урок хороших манер! Причем на ее территории, куда ему не удалось бы зайти, не захвати он с собой четырехлетнюю «отмычку» с кудрявой шевелюрой. Опустив руки, Магали до боли вонзила пальцы в ладони, чувствуя, что не в состоянии заставить себя пожелать ему того же «доброго дня».

Вместо этого она вручила дядюшке и племяннице по экземпляру меню в ярко-кремового цвета обложке, с неразборчивыми эзотерическими названиями напитков на одной стороне и пояснительными детскими рисунками на другой. Иногда, когда позволяли дела, Магали разглядывала эти рисунки. Ей было интересно знать, что дети изображают чаще всего, и пыталась понять их фантазии. Дети часто рисовали ведьм и волшебниц, но большинство набросков остались для нее загадочными и непонятными.

Девочка долго разглядывала рисунки.

– Мне хочется вот таких фиалок и мяты, – с опаской прошептала она, оглянувшись вокруг, словно опасалась, что ее тайное желание могут подслушать.

Магали одобрительно улыбнулась. Ей нравились люди с оригинальным мышлением.

– Да, безусловно. Три лепестка, три листика и шоколадную ведьмочку… Устраивает?

Глаза девочки просияли.

– А для месье? – Лицо ее, когда она спрашивала, было самое невозмутимое, хотя она затаила дыхание в ожидании того, что месье ей ответит.

Поймав ее взгляд, тот обворожительно улыбнулся:

– Я бы выпил минеральной воды. Перье, если можно.

Магали незаметно прикусила губу, напомнив себе о присутствии за столом четырехлетнего ребенка.

– Кажется, перье нам сегодня пока что не завезли. Поэтому, что, если…

Его широкая ладонь лежала поверх таинственно притягательных названий меню, словно заранее их все отвергая.

– Тогда, пожалуйста, эвиан…

Она втянула в себя воздух.

– …или, если у вас нет и этой минеральной воды, – добавил он вежливо, опередив ее возможный отказ, – меня устроит просто водопроводная. Я не привередлив.

Да ты просто мерзавец, вот ты кто! «Не привередлив!..» Нет, вы слышали?..

– А можно мне тоже нарисовать картинку? – спросила тем временем девочка. – Я хорошо рисую, правда!

– Конечно. – Тетушки будут глубоко тронуты. – Ты окажешь нам этим большую честь. Мы дорожим каждым детским рисунком. – Магали была рада переключиться на девочку, а то, чего доброго, могла бы сорваться – и уж тогда прощай ее репутация!

– Кстати, в витринах Сильвана появилась новая чудесная экспозиция, – с напускным равнодушием «вспомнил» Филипп. – Особенно мне понравилось, как одна ведьмочка ищет, где она похоронила свое сердце. И ее сердце оказывается одной из шоколадных конфет. Так мило… Просто очаровательно! Рождество миновало, но скоро уже Валентинов день… – Филипп Лионне заливался и заливался, не думая останавливаться, нахваливая «находки» Сильвана Маркиза.

Судя по его голосу, отметила про себя Магали, задумка Сильвана отнюдь не казалась ему очаровательной. А в интонации, с какой он витийствовал о коллеге, она уловила насмешку. Злую насмешку, которую он не хотел выпускать наружу – и в присутствии девочки, и получая явное удовольствие от их игры самолюбий.

– И сколько же времени вы провели тут вместе, трудясь над эскизами к этой витрине? – продолжил Филипп. – Что, и Кэйд ничего не имела против?..

Против чего Кэйд могла возражать?

– По-моему, это как раз была ее идея.

К тому же у Кэйд сейчас хватало своих забот; ее сестра недавно попала в больницу, и она проводила там много времени, возвращаясь к Сильвану только по вечерам. Магали уже выяснила, кто такая эта Кэйд Кори. Наследница миллиардов шоколадной империи и похитительница шоколада – последние месяцы весь Интернет и разные печатные средства массовой информации бурно обсуждали ее жизнь, но Магали не обращала на эти обсуждения никакого внимания, пока не познакомилась с ней сама. Хотя, когда она отыскала соответствующие статьи и вникла в их содержание, парижские эскапады Кэйд показались ей просто захватывающими. Будучи наследницей одной из крупнейших в мире фирм, производящих дешевые шоколадные плитки, Кэйд вела себя по-донкихотски, очевидно, поглощенная защитой и поддержкой мелких кустарных производителей, однако досадно, что ей, видимо, взбрело в голову, что и «Волшебная избушка» нуждается в ее покровительстве, зато Сильван Маркиз не вел себя как благотворитель. Ему попросту понравился стиль их кафе. Он откровенно сообщил всем, что они участвовали в разработке и оформлении его витрины, и держал теперь стопку их визиток возле кассового аппарата.