Sex в большой политике. Самоучитель self-made woman - Ирина Хакамада Страница 33
Sex в большой политике. Самоучитель self-made woman - Ирина Хакамада читать онлайн бесплатно
Второй раз я уже сама устроила танцы до упаду в ночь подведения итогов президентских выборов 2004 года. Вместо того, чтобы нюхать нашатырь под диаграммами, консультироваться с аналитиками и психиатрами, я устроила вечеринку с хорошим названием: «Мы выбрали друг друга». Туда наприглашала кучу приятного народа, группа «Ундервуд» спела песню «Покуситесь на президента». Вечеринка удалась.
Но и без всяких чрезвычайных ситуаций – увидела красивое платье: забудь о народе, покупай платье, ходи на дискотеки. Не думай с утра до вечера, как там без меня народ? Он без тебя – прекрасно! Это все от гордыни.
И последнее, заветное: считается, что политика гробит в женщине женщину, превращает ее в танк. Мужчине, делающему карьеру, никто не скажет: ты такой классный! Зачем тебе эта политика? Ходи по подиуму, или, если нет, то все равно плохо, так как она – синий чулок. Ложь. Я всю жизнь была девочкой в футляре, подростком в футляре, студенткой в футляре, мнс в футляре, потом занялась политикой, и она заставила футляр снять. С 93-го года я непрерывно общаюсь. Я впустила в себя большой мир. Это привело к развитию новых качеств. Во мне вдруг обнаружились и легкость, и контактность, и коммуникабельность, и чувственность. Именно – чувственность. Помню, в 95-м, после победы на выборах, я лежала с подругой на пляже и думала: вот я депутат, я известна во всей России, почему же я такая несчастная? Ничего не хочу. Не хочу быть сильной. Не хочу быть самодостаточной. Мне недостаточно самой себя. Хочу ехать на красивой машине вдоль океанского побережья. И чтобы вел ее он, плейбой с вьющимися, до плеч волосами. И чтобы левая рука лежала на руле, а правая – на моем колене. И чтобы был влюблен в меня до безумия. И чтобы океан – шумел… Кстати, все сбылось до мелочей!
Тест № 1
Обсуждается серьезный вопрос. Обстановка накалилась, и мужчины перешли на мат, используя его не в форме междометий и связок, а как основную функциональную единицу речи. Ваша реакция?
а) Сделаете замечание… сделаете повторное замечание… сделаете замечание еще раз… сделаете последнее замечание… потребуете дневник и вызовете родителей.
б) Попросите вашего соседа нашептывать вам на ушко синхронный перевод.
в) Достанете из сумочки тампаксы и демонстративно заткнете ими уши.
г) Откроете блокнот, занесете в него самые выразительные обороты, чтобы выучить и в следующий раз иметь возможность общаться с коллегами и соратниками на правильном языке.
д) Будете вести себя так, словно ничего не происходит. На войне как на войне.
Лично я предпочитаю вариант «д». Но с вариациями. Советская партийная верхушка всегда была матерщинной. Она такой и осталась. Попала в этот круг – прилаживайся. Я приладилась. Не строю из себя ни кисейную барышню, закатывая глаза и поджимая губы, ни своего в доску партийного товарища, специалиста по ненормативной лексике в юбке, усыпанной пеплом от «Беломора». Когда нужно, могу и сама. Работа нервная, иногда человек ничего не воспринимает, пока не обматеришь. Мат как нашатырь. Сунул под нос, человек встряхнулся и начинает хоть что-то делать. Сколько раз наблюдала: шеф кроет трехэтажным матом подчиненного, а подчиненный внимательно слушает, что-то конспектирует. Выслушал, законспектировал и двинул выполнять. Взаимопонимание с Черномырдиным у меня началось со слова «задница». «Где вы у нас, Ира?» – спросил он. Я ответила, где. И Виктор Степанович облегченно вздохнул: нормальная, своя. А до этого нервничал, потому что не понимал, как разговаривать с этим существом. Оно не из его стаи. В своей стае с банями, с матом-перематом в мужицкой прокаленной атмосфере ясно, как реагировать. А тут что? Взгляд и нечто. И одевается не так, и двигается, и говорит.
Другой случай: мне потребовалась виза Минфина на документе. С трудом дозвонилась министру финансов Михаилу Задорнову, бывшему коллеге по парламенту, и вежливо, интеллигентно объяснила, что мне нужно. В ответ мне вежливо и интеллигентно объяснили, что это никому не нужно. И тогда я, используя все известные мне выражения, подробно проинформировала министра финансов, кем становятся демократы, когда приходят в исполнительную власть. Документ был завизирован.
Вы пришли в чиновный кабинет, чтобы подписать важную для вас бумагу. И вдруг хозяин кабинета запирает на ключ дверь, валит вас на диван и, обваривая лицо гипертоническим дыханием, предлагает в обмен на свой автограф вступить с ним в половую связь. Как вы поступите?
1. Стыдливо признаетесь ему, что вы:
а) еще девушка; б) активная лесбиянка; в) трансвестит.
2. Начнете плакать и объясняться в любви к мужу.
3. Сообщите, что вы любовница:
а) его шефа; б) чеченского террориста; в) профессионального киллера.
4. Захохочете и будете долго хохотать, давясь смехом, всплескивая руками: «Ой, не могу, ой, держите меня» и тыча в насильника пальцем.
5. Припечатаете коленом промеж ног и, пока он в позе эмбриона стонет: «Ах, сука», попросите секретаршу по селектору отпереть дверь и принести два чая. Один без сахара.
6. Признаетесь, что вы и сами не против, но прежде чем начать, вы должны убедиться, что инструмент соответствует нужным параметрам. Если от вас сразу не отпрыгнут, словно от гадюки, а гордо предъявят все, что требуется, будете долго рассматривать, сокрушенно качая головой и цокая языком.
7. Опять-таки выразите живейшее согласие, но сошлетесь на ежемесячную техническую паузу, мешающую немедленно реализовать это согласие, и потребуете прямо вот тут, не сходя с этого дивана, пообещать, что в ближайшем будущем состоится повторное свидание. После чего в течение нескольких месяцев, сталкиваясь в публичных местах, будете подавать ему недвусмысленные знаки, пока он, завидев вас, не начнет прятаться за колонну.
Ответ: в принципе, в зависимости от того, насколько важна для вас подпись, попробовать можно и все семь вариантов. Мне она была необходима, поэтому я выбрала вариант № 7, как самый щадящий и во всех смыслах результативный.
Средство Макропулоса
Если я покину политику, я займусь психикой женщины и ее стилем. Или, другими словами, состоянием души и обликом. Не отдельно первым и отдельно вторым, и не «или-или», а именно так, слитно: обликом и состоянием души. Они у нас связаны теснее, чем мы думаем, и форма влияет на содержание так же, как содержание влияет на форму.
У меня есть подруга. Вроде бы Бог ничем не обидел: ни характером, ни внешностью, ни деньгами. Но незаметно все, кроме денег, куда-то ушло. Она превратилась в тетку: глаз потух, располнела, во рту блестят золотые коронки, на голове пылится археологический сессун – стрижка, завезенная в семидесятых годах в Советский Союз французской певичкой, давно и благополучно всеми забытой. Я люблю свою подругу и однажды не вытерпела и устроила ей скандал. Потребовала, во-первых, поменять золотые коронки на фарфоровые. Во-вторых, иначе подстричься. Сейчас есть гели, пены, можно из трех волосинок изобразить что угодно. Пусть даже тебе стрижка не будет идти, но пусть прическа поживет своей стильной жизнью, более современной, чем ты сама, а за ней, глядишь, и ты подтянешься. Со мной, например, так и получилось. Сначала я радикально разобралась с педагогическим пучком. Села в парикмахерское кресло, зажмурилась: режьте! А после потихоньку сочинялись и иной гардероб, и иной мужчина, и иной сценарий судьбы. В-третьих, потребовала освободить уши от висюлек. Лицо – не елка. Есть очки? Довольно очков. В-четвертых, убрать эту жлобскую золотую оправу. Подобрее, поовальнее, оправа потемнее, роговая. Очки очень много значат в создании образа. Я сама очень долго носила очки в узенькой оправе. Мне было удобно: когда смотришь вблизи, можно спустить очки на нос. И один политтехнолог сказал:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments