Вертикальный мир - Татьяна Костина Страница 33

— Прости, что отвлекла тебя, — не выдержав молчания, произнесла Тали, развернулась и собралась уходить.

— Постой! — крикнул он, и красивая светлая улыбка озарила его лицо. В этот момент он стал совсем другим: холодность исчезла, серые глаза смотрели доброжелательно. — Ты чего испугалась меня? Я не такой уж и страшный… Иди сюда.

Тали была несказанно рада ещё раз взглянуть на загадочные древние носители знаний, лежавшие на столе. Должно быть, её интерес был оценен, и Мар с охотой показывал ей фрагменты текста, комментируя их со всем своим мастерством. Блистательный ум молодого Служителя покорил Тали, она задавала множество вопросов, с упоением выслушивая друга, и разум её не мог насытиться, пытаясь проникнуть во все возможные детали.

— Скажи, можно ли мне научиться понимать этот язык, или к нему допускаются только люди, достигшие определённых духовных высот?

Мар-Амат задумчиво улыбнулся, и подумал про себя: «Зачем тебе это? А впрочем, кто знает, может у тебя и получится…», — а вслух он произнёс:

— Я спрошу у Ассавана, можно ли обучить тебя. Но пойми, что постижение Священного языка — не развлечение. Его изучают лишь для того, чтобы потом применять эти знания для осуществления задач Школы. Подумай сначала хорошенько, а потом я узнаю решение Учителя.

Тали долго размышлять не смогла и на следующий же день пришла вновь, чтобы подтвердить хранителю переводов искренность своего желания. И вот, получив одобрение Ассавана, Служитель приступил к обучению молодой ученицы.

— Я покажу тебе первый ключ, — сказал Мар-Амат и попросил девушку принять такую же позу, как у него.

Он сидел, выпрямив спину, в позе ученика, и колени его находились под низеньким столом. Тали постаралась сесть так же. Плавным движением Мар пододвинул к ней одну пластину.

— Смотри на этот знак.

Тали разглядывала фигуру, образованную двумя треугольниками.

— И что же? — после минутного молчания спросила она, переводя взгляд на друга.

— Как же ты тороплива! — с укором произнёс он. — Твои глаза должны «впитать» этот знак. Ты решила, что он очень прост и не следует уделять ему столько внимания? Возможно, это и так, но не думай, что начертание его тебе понятно. Постарайся из всего текста видеть только его, пусть в твоём сознании он станет огромным. Не думай ни о чём другом. Представь, что этот символ в несколько раз больше тебя самой, и ты пытаешься окинуть его взором. Сначала осмотри основание, медленно перемещая внимание от одного края к другому, потом продолжай движение вверх, потом сосредоточься на центре. Ты должна почувствовать его, проникнуться красотой его геометрии.

Когда Тали стала выполнять задание наставника, этот процесс настолько увлёк её, что она не заметила, как прошло около часа.

— Думаю, хватит, — сказал Служитель, всё это время наблюдавший за ней.

Тали подняла голову, и её глаза встретились с ясным и сильным взглядом Мар-Амата. Когда он смотрел на кого-нибудь, человек почти физически ощущал некоторое давление. Только сейчас Тали поняла, что это свойство появилось как результат ментальных упражнений. Сила взгляда Мара — следствие внутренней собранности и умения концентрироваться. Но всё же сила эта была иной природы, чем у Ассавана. В глазах Учителя было Небо, очаровывающее души и излучающее любовь, манящее, призывающее, таинственное… А серые глаза Служителя сверкали, как искры ночного костра. В них Тали видела торжествующее величие разума, проворность и гибкость человеческого интеллекта, ясность и упорядоченность мыслей. И оба эти взгляда были по-своему прекрасны.

— Теперь я объясню смысл этого знака; как он пишется, ты уже не забудешь никогда.

И Мар стал рассказывать Тали о соотношениях сторон фигуры, о пропорциях, которые оказались вовсе не случайными, как могло показаться на первый взгляд. Он говорил о законах, заключённых в этих соотношениях, и долгое время Тали никак не могла понять, как всё это связано со смыслом написанного. Но то, что она слышала, поражало её всё больше и больше. Она и представить себе не могла, что о простом знаке можно сказать столько всего.

— И последнее… Данная пропорция, — он начертил несколько цифр, — встречается в этой фигуре три раза, что усиливает её значение. Сама фигура символизирует передачу, наделение сходными качествами, а пропорция говорит о росте. Таким образом, в самом начертании заложен смысл. В данном случае, внутри общего контекста, эту фигуру мы должны прочитать как «наполнение». Но дело в том, что этот символ в тексте может нести в себе не одно слово, а целое выражение. Поэтому Священный язык сложен для понимания. Он требует не просто знания его, но и понимания тех метафизических вещей, о которых идёт речь.

Воспринимая его технически, переводя «слова», можно полностью исказить смысл. Поэтому, Тали, так мало осталось людей, которые способны это читать. Ассаван говорит, что меньше чем через сто лет мышление людей станет настолько конкретным, что они уже не будут способны это воспринимать. Потому наша задача — перевести все тексты с языка символов на язык слов.

Глава XX
Мечты

Алаксона всегда привлекало небо, но не только своей непостижимой бескрайностью и очарованием, но и торжествующей математической красотой. Наблюдая за перемещением звёзд и планет, он ликовал от радости, когда собственными глазами видел подтверждение их заранее известных траекторий. Ему было совершенно неважно, что его «открытия» уже тысячи лет не являются «открытиями», что многое описано в книгах, нанесено на карты и потому уже давно стало достоянием человечества. Но как прекрасно убедиться во всём этом с помощью собственных наблюдений и вычислений! Как сладко смотреть в ночное небо, узнавая любимые созвездия, и, не дыша, стараться уловить извечную правду… Иногда Алаксону удавалось ощутить настоящее движение, которое почему-то почти всегда ускользает от людских глаз. Смотря долго в неподвижную точку на небе, вокруг которой медленно плывут лучезарные, никогда не заходящие звёзды, начинаешь улавливать истинное движение огромного и щедрого живого существа. Это вращается не небо, а Она — Земля, огромная и прекрасная, кружится в безграничном пространстве, меняющемся и в то же время постоянном.

Оставив свои расчёты, Алаксон подошёл к окну. Глаза его очень устали от долгого напряжения, и ему захотелось взглянуть на листья растений и голубое небо.

А во дворе в небольшом саду он увидел двоих людей, которые тихо о чём-то разговаривали, расположившись на мощёной дорожке. Они сидели близко, чуть соприкасаясь плечами, и было отчётливо видно, что они очень похожи друг на друга. Тали и Онисана то и дело поднимали задумчивые глаза к небу, и взгляд их был такого же цвета, как сияющее необъятное пространство. Хорошо сложенные и стройные, одинаково светловолосые, они смотрелись рядом очень красиво. Тот, кто видел их вместе, сразу догадывался о кровном родстве. Они улыбались друг другу, и в улыбках этих светилась любовь… Алаксон видел эту любовь, неуловимо проскальзывавшую в поворотах головы и жестах, в слегка приподнятых удивлённых бровях, во взглядах и тихой музыке неразличимых издали слов. «Как странно, — думал Служитель, — брат и сестра находят друг в друге то, что даёт силы, вытаскивает из темноты и отчаяния, ведёт и заставляет верить в невозможное, не привязывает и не сковывает, а учит жертвовать, рождает страдания и счастье одновременно…»