Гуру и зомби - Ольга Новикова Страница 33

Потакать своим желаниям, следя лишь за тем, чтобы они не были разрушительными… Не попадать в зависимость от своеволия внешнего мира… Примерно это нужно Нестору, чтобы всласть думать, то есть работать и отдыхать одновременно. И трудно, и приятно…

Сочная жизнь – это когда все расширяешь и расширяешь амплитуду мыслительного процесса. Империализм конструктивного принципа. Напряжение между противоположными полюсами усиливает мах маятника. На одном конце – добро, на другом – зло. И ни в коем случае не допускать сквозняк – вроде того, что устроила ему неуместная Вера.

Прилетев в Бордо, Нестор прямо в аэропорту арендовал легкую в управлении «тойоту». В России он не держал на виду ничего пафосного, чтобы не приковывать к себе криминальное внимание, и здесь автоматически состорожничал.

Чтобы не отвлекаться, не меняет удобных привычек. Еще, например, он никогда не врет. Не из каких-либо моральных принципов, а лишь бы не напрягаться. Того и гляди, лажанешься, если забудешь, кому что присочинил. Неудобство…

По дороге заехал на рынок в Монталиве, собираясь прямо там, на открытом воздухе за деревянным столом, ублажить себя дюжиной свежих устриц. Но только вылез из машины, тут же озяб. Да еще нудноватая ноябрьская морось, которую приходилось смахивать дворниками с лица авто, вдруг приударяет за спешившимся водителем. Струйка воды затекает за воротник, когда он бежит до навеса, и неприятно холодит спину, пока не скатывается в трусы и там не согревается.

Ладно, устрицы возьму с собой, съем дома на ленч, а поужинаю рядом, в «Соснах».

Без раздражения Нестор тут же перестраивается. Давно понял, что негибкие планы – это сито, которое частенько отсеивает непредсказуемые возможности, то и дело проплывающие в бытийном потоке. Для обретения самостоянья стоит пожить под лозунгом: мир ловил меня, но не поймал. Не навсегда. Долго лавировать не стоит – того и гляди, окажешься на обочине. И энергия либо совсем не будет пополняться, либо придется питаться отбросами. Идеал для мудрого гедониста: опять два полюса. Полное одиночество и полное включение в гущу всеобщего существования.

В квартире тепло: сосед-немец не забыл, включил отопление. Пунктуальный. Удобно.

Остается открыть ставни, чтобы впустить дневной свет, вывести в общий холл два велосипеда, свой и жены одеть кровать в свежее белье из шкафа, и расконсервирование берлоги закончено.

Полдень. Аппетит от такой легкой работы еще не разыгрался. Дочитать, что ли, книжку?

Кресло к окну, очки на нос, темно-синий томик – в руки. Отлично, закладка не выпала. Самолет приземлился на интересном месте: Бонапарт, только-только назначенный командующим армией, вызывает в ставку командиров дивизий. Андрэ Массена, Пьер-Франсуа-Шарль Ожеро, Жан-Матье-Филибер Серюрье и Амедей-Эммануэль Лагарп являются одновременно. Огромные, широкоплечие, один другого больше. Входят, не снимая шляп, украшенных трехцветными перьями. Бонапарт тоже в шляпе. Он вежливо, но сухо, официально предлагает генералам сесть. В начале беседы Бонапарт вдруг снимает свою шляпу, и приглашенные следуют его примеру. Немного погодя, однако, хозяин кабинета надевает шляпу и при этом так глядит на собеседников, что ни один из них даже не пытается протянуть руку к своей треуголке. Так до конца аудиенции и сидят с непокрытыми головами. А выйдя от Бонапарта, Массена бормочет: «Ну, нагнал же на меня страху этот малый».

Ясно, что все дело – в шляпе… С предметами надо умело работать. Укреплять харизму всеми подручными средствами.

Захотелось проветриться.

Нестор вешает пакет с купленными устрицами на крючок, привинченный к стене холодной террасы, надевает желтый непромокаемый плащ, резиновые сапоги – в таком одеянии местные рыбаки собирают мидии во время отлива – и выходит под дождь.

Налево, к океану? Или сперва заглянуть в ресторан? Вне сезона. Расписание работы могут поменять…

И точно, сегодня они закрываются в четыре.

Дама, управляющая заведением, по-европейски, не претендуя на близость, интересуется делами, спрашивает про здоровье, не приедет ли жена… И не задает автоматического вопроса про детей. Помнит, что их у гостя вроде бы нет.

Да и Нестор тоже многое о ней знает. Когда он присматривал и покупал квартирку, то рестораном с гостиницей владел еще ее отец. Старик два года назад умер, взрослые дети не смогли полюбовно поделить наследство. Брат давно обитал в Париже, ему срочно понадобилось обратить свои полресторана в денежки, которых сестра выплатить не смогла. Пришлось продать дом и бизнес постороннему человеку, а она из совладелицы превратилась в нанятую работницу.

Ее худоба, ее памятливость, внимание к деталям напомнили Нестору Капитолину. То и дело нечаянно выяснялось, что та тоже почти про каждую слушательницу знает что-нибудь неожиданное. Но в чем-то две женщины были тревожно различны, даже противоположны…

В чем?

Чтобы на воле обдумать кольнувший сознание вопрос, Нестор резервирует столик возле камина, пообещав вернуться через полчаса-час, и отправляется к океану. Поздороваться с ним, пообщаться, кое-что уразуметь.

Несильный дождь, низкое серое небо, и никого на мили вокруг. Неяростный, ритмичный плеск волн, как метроном, стройнит мысли.

Так в чем? В чем разнятся эти чужие, чуждые ему женщины?

От информированности здешней дамы идет теплота, забота… Капитолина же добывает и заначивает все сведения с какой-то своей, по-видимому, недоброй целью… Примерно так предусмотрительные чиновники всех рангов собирают досье на коллег, чтобы при случае использовать их промахи для строительства своей карьеры. Власть так завоевывают.

И Капитолина хочет власти над ним?

Многое она уже прибрала к рукам…

Слишком многое?

Взгляд Нестора упирается в дамбу. Огромные валуны ограждают их небольшой поселок от океана, который с тупой и беспощадной медлительностью надвигается на сушу. Скорость его движения на виду, вычисляется по каменным немецким дотам, которые в сороковых построили далеко от океана, на берегу, а теперь они ушли под воду и оголяются, лишь когда океан отступает до линии наибольшего отлива.

Прошлым летом еще обсуждалось, продлят ли дамбу до соседнего кемпинга, но вот уже сколько месяцев прошло – а ни одного камня не добавили. Пары метров не хватило, чтобы защитить соседскую виллу, построенную на отшибе. Лет десять тому назад ее прикупил канадец, торгующий французским вином. Тогда его дом стоял далеко от обрыва, да еще недобросовестный или просто незнающий продавец уверил покупателя, что новая дамба защитит и его собственность. Глядя, как резво прибывают многотонки и вываливают свой груз на берег океана, бизнесмен заплатил за дом, сделал капитальный ремонт, то есть почти вдвое увеличил стоимость своей недвижимости. Жил – не тужил…

Но муниципальные деньги кончились, и вот скоро его вилла повиснет над обрывом и сверзится вниз. Осталось каких-нибудь двадцать метров…

Хватит думать про чужих. А у него самого есть дамба, защищающая от вторжения?