Крутая тусовка - Валери Домен Страница 32

А в том, что касалось денег, Марта не знала жалости. Обедневший артист навсегда лишался права быть в ее конюшне. Процент, который брала себе эта шикарная пресс-атташе, следует признать, был очень высоким, но и ее советы по части имиджа дорогого стоили. Благодаря своим заработкам она смогла прикупить этот особняк в самом центре 16-го округа Парижа, а также виллу на Корсике, где у половины артистов были летние резиденции для проведения отпусков.

Вся эта роскошь успокаивала ее намного лучше, чем сеанс у психоаналитика. Шопинг стал чудодейственным лекарством от хандры. Эту отдушину использовали многие люди ее профессии. Не имело значения то, что она всякий раз посещала одни и те же бутики — Жерар Дарель, Девернуа, Поль Ка и Живанши, — всякий раз, выходя оттуда с покупкой, Марта счастливо улыбалась. Ее шофер прекрасно ее знал и среди двуногих существ мужского пола был, безусловно, самым информированным относительно развития моды и новых коллекций этих четырех любимых кутюрье мадам. Он также знал, что и речи быть не могло о том, чтобы складывать ее многочисленные покупки в багажник, а следовало уложить их вокруг Марты, которая таким образом защищала себя от холодности внешнего мира: она строила вокруг себя стену из пакетов, коробок и блестящих свертков, чтобы скрыться от нищеты своей жизни.

* * *

Ее завтрак всегда включал розовый грейпфрут, свежий фруктовый йогурт 0 %-ной жирности и чай без сахара с кардамоном. Она напрасно старалась скрывать свой возраст: Марта знала, что ее ждала менопауза, и представляла все связанные с этим неудобства. Помимо того что это служило сигналом к окончанию некоторой активной жизни, внезапно обнажая бесполезность бесплодного тела, это вызывало и гормональный сдвиг, который напоминал цунами, налетевшее на тихий пляж. Это явление заставляет тело раздуться, делает его уязвимым к набору лишних килограммов, изменяет его вес, что грозит привести, если не поберечься, на собрания следящих за фигурой людей и на занятия на тренажерах для патетических пенсионеров. Марта Петерсон была склонна считать, что это — враг, с которым нужно воевать со всей жестокостью. И поэтому она не позволяла себе ни на одну калорию отступать от нормы, заложенной в ее меню для поддержания формы. Она никогда не сидела на диете, но оценивала все, что ела, и ни грамма сахара или жиров не могло оказаться у нее во рту без тщательного предварительного анализа. Марта была болезненно строга к себе, соблюдала драконовские правила гигиены, ни на шаг не отступала от нескольких простых правил: не перекусывать наспех, никогда не добавлять никаких продуктов к тем, что были предусмотрены, никогда не доедать все, что на тарелке, а уж тем более не заказывать вторую порцию, полностью отказаться от сахара и колбасных изделий. Одному только богу известно о том, что она иногда просто мечтала зайти в булочную и купить эклер с кремом или шоколадом, но она всегда заставляла себя пройти мимо и даже не смотреть на витрину. Ее бока не должны распухать перед видом врага, говорила она себе!

Еще не было восьми утра, как она уже включила свой компьютер и мобильный телефон. Одновременно с этим поставила на проигрыватель компактный диск классической музыки и стала наслаждаться этим чарующим мгновением, когда разум в некотором роде расплывается по диапазону доносящихся с диска гармоний. Каждое утро она исполняла этот музыкальный ритуал, позволявший ей наилучшим образом приготовиться к предстоявшим суткам. Этим она походила на тех курильщиков, которые не могут начать день без того, чтобы сразу при пробуждении не выкурить сигарету, или на тех служителей секса, что сразу же бегут в душ, чтобы освободиться от ночного перенапряжения. Марта была обитательницей 16-го округа, любившей великую музыку, и ее соседи узнали, к большому своему сожалению, что ничто не могло заставить ее уменьшить громкость, если сердце ее пело.

Ей понадобились целых два часа, чтобы ответить на электронные письма и на телефонные звонки. Именно это было самым любимым ее занятием по работе: трудиться по утрам дома в шелковом дезабилье. Теперь она уже больше не спешила, как раньше, чтобы вовремя прибыть в контору. Теперь она стала директором агентства и организовывала свои дни по собственному усмотрению. Если только ей не приходилось засиживаться в кабинете, поглядывая на настенные часы. Свобода была дорога ей с тех пор, как она потеряла всякую надежду стать счастливой: она скрашивала тягостное чувство, что все, чем она живет, — суета.

Из двух сотен электронных писем добрая половина заключала просьбы журналистов, ассоциаций или продюсеров организовать встречу с тем или иным артистом. Вторая половина состояла из различных новостных выпусков, на которые она подписалась, из рекламы или из спамов. Там также были послания личного характера, на которые она отвечала в первую очередь. Почти все телефонные сообщения касались работы, она редко на них отвечала. Она предпочитала электронную почту: короткое послание занимало меньше времени, чем разговор по телефону, и Марта могла общаться по сути вопросов. Это не значило, что она не доверяла своей команде, но наемным работникам терять было намного меньше, чем хозяйке, чувство ответственности у них развито намного слабее. Марта не держала их в ежовых рукавицах, пусть даже и считала, что хорошо выполненная работа была минимумом для тех, кто получал за это зарплату, тем более зарплату довольно приличную.

Ответив на все послания, она выключила свои электронные устройства и собралась уже пойти в ванную комнату: это был еще один очень важный для нее ритуал. Там стояли два умывальника и висело зеркало во всю ширину стены. Первый умывальник был предназначен для мытья рук и чистки и споласкивания зубов, для нанесения и снятия косметики и других гигиенических процедур. Второй в основном служил для мытья кистей для макияжа, щеток и расчесок после того, как она делала себя красивой. Поэтому по вечерам она стояла в основном перед тем умывальником, что был напротив двери, нанося на лицо увлажняющие маски, кремы против морщин или омолаживающие гели. А по утрам, готовя свое лицо к утомительному трудовому дню, она становилась у умывальника, стоявшего у окна. Между покрытыми белой эмалью умывальниками находилась облицованная кафелем полка, заставленная отобранными по группам косметическими средствами. Это разумное расположение их придумала сама Марта. И уборщица опасалась сдвинуть их хотя бы на миллиметр. Старея, Марта стала маниакально одержимой порядком. В ее жилище все стояло на своих местах, ни одна пылинка не имела право на существование, она дошла до того, что перестала принимать у себя гостей из опасения, что они сломают какую-нибудь безделушку или испортят ковер. Все эти предметы, по мнению пресс-атташе, имели свою душу, и она дорожила ими больше, чем подругами.

Она не находила, что такое ее поведение отдавало патетикой. Совершенство, красота, чистота успокаивали ее. Ее ванная комната сверкала никелем. В угловой ванне никогда не было ни единого волоска, на безупречно чистых полотенцах и быть не могло следа туши для ресниц: это попросту было немыслимо! Шикарный мрамор на стенах был творением одного известного итальянского дизайнера, а фреску на полу изготовила одна канадская художница. На нескольких этажерках из тонкого стекла она разложила целую коллекцию средств для мытья тела: различные сорта мыла, вспенивающиеся ароматизирующие гели, мягкие губки и даже красящие лосьоны для придания воде в ванне того цвета, который подходил под ее настроение.