Улитка - Эльга Мира Страница 32

P.S. Не бужу, уж очень сладко спишь. По-прежнему люблю, Роберт»

Ошарашенно пробегая по пяти строчкам вновь и вновь, словно в поисках ключа от ребуса, я тщетно пыталась сосредоточиться.

Бух! Бух! Бух!

Гул сердца, шум в голове. Ночнушка взмокла и гадко прилипла к телу.

– Он ушел! – наконец удалось облечь в форму мысль, распадающуюся на атомы. Желудок вмиг свело судорогой.

Сколько раз я пыталась это сделать… Мучительно рвалась прочь. А он просто положил листок и исчез, струсив даже разбудить!

На полу валялась скомканной другая записка, написанная мной пару месяцев назад. Не нужно было даже наклоняться, что бы узнать ее.

«Роберт, освободи меня, уйди, наконец! Что же ты вцепился в меня бульдожьей хваткой? Ты же видишь, что я слаба и никогда не смогу покинуть тебя, но ты, ты ведь другой…»

Другой! Чужой! Родной! Где ты?!

И вдруг мир словно онемел, перестал звучать. Невидимый дирижер взмахнул палочкой, оркестр застыл безмолвно.

Подобное случалось со мной раньше. В момент крайнего волнения, вместо проявления бурных эмоций, организм срабатывал чудовищной заторможенностью. На какой-то промежуток время провисало мокрой бельевой веревкой. Выпадая из обычного хода событий, я со стороны наблюдала за мутной пеленой, обволакивающей все вокруг. Страх, привязанность, тоска исчезали бесследно, уступая место бесчувственному омерзительному отчуждению. Целостность нарушалась, действительность разлагалась на мелкие детали, становясь одеялом из разношерстных лоскутов. То, что еще вчера никогда бы не попало в поле зрения по причине совершенно мизерной вероятности быть замеченным, сегодня превращалось в гигантскую деталь, выплывало на первый план, как корабль-призрак из тумана.

В тот день я узнала всю силу своего бесчувствия. Сердце будто абортировали, выскоблили до основания. Хотела бы изменить все, да не в силах. Дорожки от слез высохли, а любви простыл и след. Кругом пустыня, степь, выжженная дотла – бескрайня, безвременная, безнадежная. И тишина – страшная могильная тишина, от нее холодеет даже каменная душа. Единственное, оставшееся из мира живых, – тошнота. Она стала проводником между той, прежней, жизнью и этим миром теней…

Но вот время снова начало забег. Придя в себя, я бросилась к телефону.

– Сиси! Роб уехал! Что мне делать, как найти?! – кричала я в трубку, тщетно пытаясь взять себя в руки.

– Свята! В этом нет ничего страшного. Он взрослый мужчина, пусть решает сам, как ему жить дальше.

– То есть как решает сам?! – остолбенела я.

Сиси замялась, и мне стало ясно: узнала она об отъезде брата не от меня.

– Он предупредил тебя заранее, и ты ничего мне не сказала?! Понятно! Дружба дружбой, а родственные узы останутся в приоритете. – У меня застучали зубы.

Да уж! Не умея чувствовать глубоко, не переживая бурные страсти, человек вряд ли услышит чужую боль. Сиси осуждала Роба, но, думаю, в то же время слегка презирала меня за слабость характера, из-за которой мне не удавалось порвать со всем этим адом.

– Слушай, не кипятись! Может быть, он вернется через пару дней. Проветрится и вернется. Ты же знаешь: вы с ним два сапога пара. Куда он от тебя денется! Между прочим, тебе тоже отдохнуть не мешало бы! – поспешно затараторила Сиси.

– Я тебя услышала! Спасибо!

Мне стала противна ее лживая стрекотня. Я нажала на кнопку «сброс». Тут же набрала номер Джудит.

– Пожалуйста, ответь! – взмолилось бешено колотящееся сердце.

Но телефон друга оказался отключен. Где-то вдали послышался истошный, отчаянный крик, будто раздробили кости. Недолго думая, я пошла на кухню и приняла пару таблеток. Просто чтобы успокоиться и расслабиться. И понеслось…

ГЛАВА 9

Я стала принимать успокоительные пачками. Запихивала в себя все, что только помогало справиться с паникой и бессонницей, умерить страдания. Караваны снотворных, раскачиваясь на волнах видений, дарили отсрочку до следующего приема, но по утрам от тяжести в голове и полной рассредоточенности становилось еще отвратительнее. Хотя, безусловно, таблетки играли свою роль. Вялость и равнодушие душили потребность броситься за необходимым, как глоток воздуха, телом и прокричать: «Вернись, иначе я погибну! Я пытаюсь жить без тебя, но это состояние в миллионы раз страшнее и мучительнее всех наших вместе взятых сор, твоих выходок и моих горючих слез». Тоска становилась порой настолько невыносимой, будто кто-то невидимый разрывал мою грудину руками и вытягивал из нее сердце. Каждую ночь я превращалась в одну сплошную кровоточащую рану.

Я начала бояться тишины. Создавала любые звуки, лишь бы не погружаться в нее. А потом пришло чувство полной внутренней опустошенности. Оно было таким осязаемым, что я даже дала ему имя – Скорбное Психическое Бесчувствие. СПБ завладело мной в очень короткий срок, поглотило, как кит – планктон. Существование ограничилось тремя-четырьмя примитивными действиями из разряда спать, есть, пить.

Все остальное время я просто лежала, уставившись в потолок, не причесываясь, не умываясь. Перестала ходить на работу, ссылаясь на болезнь, отвечать на звонки, кроме родительских. Все вдруг отдалились, даже Джудит. За две недели ни одной вести от Роба, он словно переместился в параллельное пространство.

Тогда впервые я серьезно задумалась о религии, о существовании Бога! Постоянно возвращалась к мысли: «Если и есть где-то ад, то только внутри меня!»

На шестнадцатый день запас сонных помощников иссяк. Понимая, что у знакомого провизора мой новый приход вызовет серьезное подозрение, я решила изменить маршрут. Нехотя нацепив на себя первое попавшееся под руку платье, я выползла на свет божий, словно вампир из гроба. Правда, в отличие от моего бескровного собрата, мне бы не хватило смелости загрызть кого-то по дороге в аптеку, хотя желание такое имелось…

Преодолев песчаные дюны детской площадки, я уже собралась было завернуть за угол и перейти трамвайные пути, как вдруг услышала за спиной знакомый голос.

– Привет. Пустишь в дом?

Дружелюбно улыбнувшись, Джудит слез с мотоцикла.

– Опоздал, я только оттуда. – Севший от рыданий голос звучал жалко.

– Ок. Пойду с тобой, – решил он, всем своим видом показывая, что возражений не потерпит.

– А кто приглашал? – угрюмо процедила я, нервно сжав в кармане пустую коробку от таблеток. – Нужно было раньше приходить.

– Если бы знал, пришел, – и добавил после паузы: – Хреново выглядишь.

– Зато ты выглядишь прекрасно! Был на курорте?! Чудный загар, – я хохотнула, уставившись на темнозолотистую кожу.

Джудит подождал, пока клокотание в моем горле, отдаленно напоминающее смех, прекратится.

– Я только что вернулся из Италии.

Фраза разрезала воздух на две взаимоисключающие части мира – одну для Джу, другую для меня.