Чефуры вон! - Горан Ввойнович Страница 32

Только в этом году у стариков был мегаплан. Сначала они просто не выбрасывали свое барахло на улицу, пока те типы не сказали, что точняк приедут, и тогда кто-то должен будет дежурить у этой кучи всю ночь. Круто! Круче только яйца. Опять какой-нибудь Стаменкович, который первые два часа, может, и будет там стоять, а потом слиняет. Он только потому и записался в добровольцы, чтоб его Мира отпустила вечером из дома и он мог спокойно пойти пивка выпить. А потом он будет ей и остальным втирать, что всю ночь там стоял и сторожил, и еще потребует почасовую оплату.

— Ну, давай расскажи мне, как ты это возьмешь и зажжешь, блин!

— Да фигня вопрос! Берешь тряпку, поливаешь бензином. На палку ее повесил, поджег, разбежался, запулил ее в кучу — и сделал ноги. Так Джоко в прошлом году зажег, и никто его не засек.

Так он это рассказывал, что сразу ясно становилось, что сделать это — проще пареной репы. Вместо палки можно отломать какую-нибудь ветку, и Ади пошел присмотреть подходящее дерево. Только слишком дохлый он был для такого дела. А я нарочно над ним ржал и нарочно не хотел ему помогать: такой обдолбыш фиг ветку отломает. А он еще решил прямо здесь, перед домом, это сделать, чтоб все видели. Но ему-то по фигу: Самира уехала вместе с Мирсадом в Цазин на два дня и не будет его ловить по Фужинам.

— Можешь вместо тряпки мою футболку взять.

Все равно она была рваная. И вообще, идея — блеск! Сожжем улику С Ади мы тут же отправились на заправку, быстренько облили футболку бензином и назад. Никто ничего не заметил. Ади одолжил мне свой свитер, который, понятное дело, мне был жутко мал: видок теперь был — просто уржаться, но мне было по барабану. Я подошел к дереву у заправки, чтобы отодрать эту грёбаную ветку. Тут тетка какая-то мимо шла и стала на нас пялиться.

— Тебе чего, тетя? Не нравится? Чё уставилась? Смотри, глаза на лоб полезут!

Ади такой смелый был, потому что тетка еле ходила, да и вокруг не было ни души. А та быстро-быстро — и свалила. По-моему, она первая была, кто Ади испугался.

— Мать ее… Пусть только попробует мне тут права качать. Я ей так влеплю, что она своими очками подавится!

Наконец я ветку отломал, и мы пошли в сторону дома. Идем себе, гуляем по Фужинам с веткой в руках, с майкой, политой бензином. На мне свитер на пять размеров меньше, а Ади изображает, будто он все еще обкуренный, шатается из стороны в сторону. Таких кретинов еще поискать! Нас бы в какое-нибудь идиотское кино — то, что надо. Хорошо хоть, что уже было темно и народу немного. Мы остановились возле табачного киоска и намотали футболку на ветку. Ади вытащил зажигалку.

— Кто поджигать будет?

Тут Ади и струхнул, пароход ему в рот! Пялится на меня, как даун, и ветку мне в руки сует.

— Я подожгу, а ты побежишь. Ты же у нас спортиста. У тебя физподготовка хорошая и все такое.

Так я и знал! Ади всегда был самый большой ссыкун. В школе он тоже всегда такой — борзый, смелый, а потом, когда нужно было бросить петарду в кастрюлю с кашей, он только глаза таращил. А петарду, понятное дело, бросал кто-нибудь другой. Обычно Ацо или я. Мать его, трепача этого тощего…

— Поджигай!

Ади поджег, и моя футболка враз вспыхнула. Мы оба струхнули. Ади назад попятился, а я, как последний придурок, пытался ветку удержать, оттопырив ее в сторону и прыгая вокруг киоска. Вот цирк-то! Ади в сторону отбежал и давай мне что-то орать.

— Беги давай! Беги-и-и! Скорее!

А сам почесал от меня, типа в засаду. Делать было нечего. Я как идиот попер в сторону огромной кучи со всякой рухлядью, сваленной возле нашего дома. Даже не смотрел по сторонам, только бежал и ветку задрал высоко над головой, чтоб горящая футболка с нее не слетела. Полыхало вовсю. Мне вдруг показалось, что эта куча мусора от меня нереально далеко, в какой-то полной жопе. Наверно, потому так казалось, что я не мог бежать быстро из-за этой дурацкой ветки с футболкой. Тут я головой завертел, чтоб посмотреть, нет ли кого, кто мог бы меня узнать. А у магазина Шошкич торчит. Чтоб ему провалиться, мать его, дальнобойщика! Я голову в плечи втянул, смотрел теперь только себе под ноги. Правда, видел еще чьи-то ноги… Наконец-то добежал я до кучи и швырнул ветку прямиком в середину этой горы.

И куда теперь? Мать его, этого Джоко, фитиль ему в задницу! И Ади с его идеями туда же! Мы даже не договорились, куда мне сваливать после этой фигни. Со всех сторон люди, дома, машины, пичкэ матэринэ… Я несся в своих столетних кроссовках мимо кого-то, затем рванул в сторону фужинского замка. На парковке только одна машина стояла, а рядом куча мужиков, у шестого дома какие-то невнятные типы что-то мутили, а из парка топали две мамаши. Я как придурок пронесся мимо них и дальше — через парк — к замку. Там ездили дурацкие тачки, а перед замком торчали какие-то пидоры в галстуках и прочей байде, и мне пришлось свернуть вниз, к Люблянице. Я попер по спуску вниз — до самой ограды. Там уже никого не было. Первый раз в жизни здесь не было ни одного нарика. Я назад посмотрел… Что там? Я точно и не знал, поджег я эту свалку или кто-нибудь вытащил ветку с моей рваной футболкой? Разглядел пару человек на мосту. А так — все спокойно было. Я еле дышал и все пялился в эту сраную реку, успокоиться хотел. Какой дебил! Мне так хреново было, что сам бы с удовольствием по роже себе заехал. Кретин безмозглый! Бегал с факелом между многоэтажками, чтоб свалку поджечь! Ну редкое чмо. Стопудово весь подъезд видел, как я сам себе на голову нагадил, — лучше мне теперь вообще отсюда съехать.

Я такой вздрюченный был, на месте стоять не мог. Медленно так вверх по дороге пошел обратно в парк. Снял свитер и вывернул его наизнанку, чтоб типа выглядеть по-другому. Мне было реально стыдно. Чувствовал себя полным дебилом, охренеть можно. Пошел бы этот Ади со своими дурацкими идеями в жопу! Мать его боснийскую! И я тоже чмо… Каким надо идиотом быть, чтоб с ним на дело идти! Обвел меня вокруг пальца на раз-два-три, мать его жульническую… Чтоб ему бегать по Фужинам от Самиры до конца жизни!

Когда я из парка выходил, только тогда голову поднял и посмотрел в сторону домов — и тут увидел пламя… Ни фига себе! У-а-а-у-у-у! Круто! Армагеддон! Чтоб мне сдохнуть, в жизни такого не видел! Огонь был выше многоэтажек; светило так, будто сейчас день; народ на балконы вывалил, как на Новый год, не хватало только петард. Такого огня я еще не видел. С ума сойти… Это надо было сфотографировать. По телику показать. Ну картинка! Я к дому подходил и все таращился на этот жуткий пожар и на соседние дома. Как горит! Как в научно-фантастических фильмах! Чтоб мне провалиться! Вот так вот! Мы всех сильней, всех сильней!.. А народу все больше собиралось и перед домом, и на балконах — везде. Дурдом! А пламя все больше и больше! Треск, дым, — тут даже петарды не нужны, и без того шуму хватало. Вот это тусня!

Ни разу в жизни я еще не делал чего-нибудь такого же большого. Ну ладно, мячом там в корзину попасть на последней секунде матча, да ведь на баскет мне теперь положить, и вообще это был всего-навсего чемпионат среди юниоров. А пламя огромное! И зажег его я — Марко Джорджич! Все на него смотрели, и всем — точняк! — это казалось супер, суперкрутым! И правда, было очень круто. Никогда в жизни я такой офигенной штуки не делал! В школе у меня никогда ничего не получалось, а потом еще и баскетбол запорол. А сейчас я собой реально гордился. Наконец был собой доволен. И злости уже не было никакой. Честно, никакой.