Соска - Олег Журавлев Страница 32

Полежаев с удовольствием затянулся, долго выпускал дым, как будто только из него внутри и состоял, а Степан распахнул окно.

— Интересно это все… — сам себе сказал Полежаев. — Кто-то пикушку отломал, а потом потерял за сотню километров. Какой-нибудь доисторический воришка, который и не подозревал, что его отпечатками пальцев очень заинтересуются через тысячи лет. Теперь там всю бывшую республику перекопают. Короче, целая история.

Но это только подоплека. Нас же интересует криминальная часть дела. Господин Маркофф, как я тебе сказал, поместил свою находку в хранилище ценностей СКБ до окончания тяжб. Самое надежное хранилище столицы. Собственноручно положил копье в специальный футляр, а футляр в сейф. Что? Да, точно как в сказке: иголку в яйцо, яйцо в утку… Сейф закрыл на ключ, ключ на шею повесил.

— На кожаную бечевку. Где-то я уже это слышал.

— Может, и не на кожаную вовсе… Я же еще про то, что случилось, не рассказал, а ты уже «слышал»! Ну, пусть на кожаную. Повесил и не снимал ни на секунду. Мужик, кстати, серьезный.

А вчера пришел за своим богатством. Нужно было его на очередную экспертизу везти. Открыл сейф, вынул футляр, а в футляре пусто. Что ты на это скажешь?

— Звучит соблазнительно, — согласился Степан. — Насколько я понимаю, в функционировании банковского сейфа…

— Вот! И я о том же, — радостно подхватил Полежаев. — Такого просто не может быть! Так я тебе самое интересное не сказал. Сейф не тронут! Эксперты обследовали замок — никаких следов взлома. Сейф вообще, по ходу, не открывался, там каждое открывание дверки регистрируется. Камеры наблюдения ничего не зафиксировали. Никакого сбоя в электронной системе не наблюдалось. Ни на секундочку. Все чисто, никаких следов проникновения. Если бы сейф взломали, охранников усыпили, камеры отключили, хранилище взорвали, мне лично было бы все просто и понятно. А тут копье именно исчезло.

— Мы же с тобой не сторонники мистики, Геннадий Сергеевич. Объяснение тут может быть только одно — копье этот американский Саша туда все-таки не положил. Или искренне думает, что положил, а на самом деле его украли до того, как закрылась дверка. Банковский служащий либо заодно, либо он и украл. Другого объяснения просто не может быть.

Полежаев весело подергал себя за левый ус, потом — за правый. Его глаза игриво зыркнули на Степана.

— Все дело в том, Степа, что копье он туда действительно положил! Это зафиксировали камеры. Я видел запись.

— А разве в хранилище разрешена съемка? Там же конфиденциальное пространство?

— Ты прав, не разрешена. Но она ведется. Причем с нескольких точек. По внутреннему банковскому уставу просматривать эти записи можно только в случае инцидента с пропажей. А это как раз и есть такой инцидент. Я лично просмотрел запись и могу показать тебе: копье он положил в футляр, футляр он положил в сейф. Ошибки быть не может.

— Короче, мистика.

— Мистика. Не говоря уж о том, что у Маркоффа нет особого интереса «терять» копье. Официально оно ему пока не принадлежит — поэтому с него с первого и спрос, на него и все подозрение.

— Мне нужна фотография хранилища.

— Нет проблем. У меня все в портфеле. Разумеется, защитная система в хранилище СКБ очень современная. Таких в мире всего несколько. Во всяком случае, они так утверждают. Чтобы попасть в само хранилище, нужно не только быть служащим с зарегистрированными отпечатками пальцев, но и набрать на клавиатуре пароль, который меняется каждый день. К каждому сейфу есть два ключа. Один получает клиент, второй хранится в банке. Они разные и выпущены автоматизированным способом в единственном экземпляре. То есть при утере заменяется сама ячейка, а не ключ. Подделать такой ключик невозможно: специальное устройство в замке сразу же зафиксирует подмену и заблокирует дверцу. Чувствительность на микроны. Ну и наконец, чтобы ячейку открыть, нужно одновременно повернуть два ключа. Как видишь, похищение полностью исключается.

— Это уж точно.

— Рад, что тебе нравится.

— Мне нужно знать: заказывал ли себе этот Маркофф проститутку. Ну или просто, был ли он с кем-нибудь с того момента, как поместил железяку в сейф. И пошли напиваться. Не могу больше в этой квартире находиться.

— Ага, пошли! — Полежаев раздавил бычок в блюдце. — Ты только меня, Степа, не пугай. У тебя что, уже есть зацепочка? Я же вижу по глазам, что есть, — научился отличать. Хочешь честно? Твою голову просветить надо, причем срочно. У тебя какой-то дополнительный мозжечок открылся. И бог с ними, с нераскрывающимися… Ладно, сейчас я своим звякну, чтобы с клиентом поговорили, насчет этого. Я бы и сам позвонить мог, да как-то непрофессионально задавать такие вопросы по телефону. Тем более, повторяю, он человек ОЧЕНЬ серьезный.

Говоря это, Полежаев открыл свой дореволюционный портфельчик из дешевого кожзаменителя, потрескавшегося на углах, и извлек из него досье.

— С собой ношу. Не представляешь, какой геморрой! Всем отделом бьемся. И главное, нет ничего: ни взлома, ни пальчиков. Чистое волшебство. Не волшебная здесь только заява о пропаже от Маркоффа. Вот она, самая что ни на есть материальная. Американец собственноручно написал по-русски, правда, с ошибками. Вот, смотри, так выглядит хранилище.

Полежаев покопался в досье и извлек несколько фотографий.

Степан взял в руки одну из них. На фотографии была запечатлена сплошная стена из равномерно освещенных банковских ячеек. Стена имела метров тридцать в длину и по меньшей мере три в высоту. Размер каждой ячейки был с ящик письменного стола в Полежаевском кабинете. Поблескивала аккуратная скоба-ручечка, рядом — впаянный овальный номерок и две замочные скважины, как широко расставленные ноздри. Замочная скважина — ручка-номерок — замочная скважина, и так до бесконечности. От монотонности пейзажа кружилась голова.

— Как же они залезают в те, что в верхнем ряду? — поинтересовался Степан.

— А там стремянка есть. Хотя их, наверное, используют в последнюю очередь.

— А еще что там есть?

— Да ничего. В углу столик такой простенький с двумя стульями, и все. Вот здесь видно. А вот, смотри…

Полежаев подсунул Степану еще одну фотографию.

— Здесь его ячейка крупным планом.

На фотографии была взята крупным планом часть стены с десятком ячеек в длину и в высоту. На одной из ячеек черным фломастером проставлен крестик.

— 0685, — как бы сам себе сказал Степан.

— Она самая.

— А клиенты могут выбирать номер ячейки?

— В смысле? А, ты имеешь в виду… Я этого не знаю, Степа. Важно, да?

— Да. Узнай, пожалуйста.

Пока майор звонил и раздавал приказания, Степан вырвал из блокнота лист и написал на нем 0685. Затем сложил вчетверо и положил в нагрудный карман Полежаева, а карман застегнул на пуговку.