По Рождестве Христовом - Василис Алексакис Страница 32

Фессалоники встретили меня перезвоном колоколов и проливным дождем.

— У вас тут много церквей, — заметил я таксисту.

— Да, целых восемьдесят.

Но он был не в настроении говорить, возможно, из-за дождя, разогнавшего народ с улиц. Было десять часов. Колокольный звон напомнил мне триумфальное освобождение города греческой армией в 1912 году, после почти пяти веков османского владычества. «У этого города наверняка накопилась куча дурных воспоминаний», — подумал я.

Через мокрые стекла машины я прочитал название: улица Иоанна Цимисхия. Значит, одна из главных городских магистралей напоминает о том самом Цимисхии, который короновался императором после убийства своего дяди Никифора Фоки. Святой Афанасий простил ему это преступление и заручился его поддержкой. Надо полагать, что у императоров вообще было в обычае истреблять родственников. Г-н Кумбаропулос, который преподавал нам в университете византийскую историю, на первой же лекции сообщил, что Константин Великий, почитавший себя апостолом и чуть ли не преемником Христовым, убил своего старшего сына, а вторую супругу утопил в кипящем котле.

Названная в честь одной из самых известных семей Византии улица Комнин оказалась крохотной ведущей к морю улочкой. Отель «Континенталь» занимает старое обшарпанное здание, которое вполне могло быть построено еще во времена турецкого владычества. Комната, которую предоставил мне портье, по счастью, довольно просторная. Я провел в ней час, дожидаясь, когда кончится дождь. Изучил карту и брошюрку, которая к ней прилагалась. Поскольку город вытянут вдоль залива Термаик, большая часть карты окрашена в голубой цвет. «Фессалоники ни на миг не теряют море из виду». Я узнал, что город основан македонцами, но не сохранил от тех времен ничего, кроме своего имени: Фессалоникой звали сестру Александра Великого. От римской эпохи тоже мало что осталось. Конечно, улица Эгнация, пересекающая город из конца в конец, напоминает своим названием античную дорогу, которая связывала Италию с Константинополем, а порт Галерия — императора Галерия, погубившего в 306 году святого Димитрия, покровителя города, однако Фессалоники помнят, в основном, Византию. Ее церкви — византийские, городские стены — византийские, ее крепость, долго служившая тюрьмой под названием Йеди-Куле, тоже византийская, а здания, окаймляющие площадь Аристотеля, построены в византийском стиле.

Юстиниан, кажется, способствовал развитию города, ставшего в его время огромным перекрестком, где обменивались своими продуктами Европа и Азия. Тем не менее фессалоникийцы гораздо больше пострадали от византийцев, которые преследовали их за привязанность к многобожию, чем от римлян. Кумбаропулос говорил нам, что христиане заставили язычников сторицей заплатить за муки, которые претерпели от них в первые века. Этот преподаватель любил нас удивлять. Его раздражала наша убежденность в том, что все византийские императоры принадлежали к большой эллинской семье, и он открыл нам, что до VII века официальным языком Византийской империи была латынь и что Константин Великий разговаривал со своей матушкой, святой Еленой, вероятнее всего, по-латыни. Мы были поражены, что эти две столь почитаемые православием личности общались на языке, недоступном большинству греков.

Брошюрка отмечает, что фессалоникийцы неоднократно восставали против византийцев. Было восстание при Феодосии в IV веке, а через десять столетий разразилась революция зелотов, которые хотели установить демократический строй, основанный на социальном равенстве. За то короткое время, что зелоты удерживали власть, они казнили немало аристократов и конфисковали имущество церквей и монастырей.

История Фессалоник — настоящий приключенческий роман. Они были завоеваны сарацинами, норманнами, проданы венецианцам, видели нашествие тех же захватчиков, которые опустошили гору Афон, и приняли толпы беженцев, в частности, евреев из Испании.

Поскольку дождь, похоже, зарядил надолго, я решил не обращать на него внимания. Спустился вниз и спросил у портье зонтик. Зонта у него не было, но зато нашелся большой пластиковый пакет из какой-то кустарной кондитерской. Я попросил его показать мне на карте автовокзал, с которого можно доехать до Урануполиса.

— На Афон собрались?

Я сказал, что рассчитываю выехать во вторник рано утром, и он предложил забронировать мне место.

— Я Святую Гору хорошо знаю, езжу туда каждый год с друзьями. Нам нравится быть в своей компании, без жен. Чувствуешь себя моложе, забываешь о семейных обязанностях, о проблемах. Тамошний ранний подъем армию напоминает.

Он умолк, ожидая, пока я проявлю какой-нибудь интерес.

— Значит, вы против отмены аватона.

— Обеими руками против! Мы потому и ездим на Афон, что наших жен туда не пускают! На обратном пути проводим ночь в Урануполисе, в гостинице «Цыганка», ее держит одна моя хорошая знакомая, Корали. Там немного развлекаемся. Сами поймете: после трех-четырех дней у монахов обязательно надо немного поразвлечься.

Ему лет шестьдесят, выглядит довольно тщедушным. Я вообразил его на коленях у русской княгини с гигантским бюстом. Вспомнил о чудесном исцелении Аргириса старым Евтихиосом в монастыре Григориат.

— А вам случалось присутствовать при каком-нибудь чуде?

Он обвел холл глазами, словно желая удостовериться, что мы и вправду одни.

— Не знаю, было ли это чудо… Как-то вечером в католиконе монастыря Ставроникита я увидел, как пламя всех свечей наклонилось к иконе Богородицы. Двери были закрыты, ни малейшего сквозняка. Я поговорил об этом с одним монахом, и он сказал, что такое время от времени случается и что это предвестие какой-нибудь вселенской драмы. На следующий день американцы начали бомбить Ирак.