Такой долгий и откровенный день - Елена Ронина Страница 32

– Нет, ну ты погляди, как ведь, бедная, старается, – отметили мы про себя.

С моей коллегой по работе Валентиной мы в Милане уже бывали и разнообразные экскурсии по городу прослушали несколько раз. И в исполнении итальянцев, и в изложении наших бывших соотечественников. То есть общее впечатление уже составлено. И в Дуомо были и, конечно, в Галерее Витторио Эммануэле.

В этот раз мы решили посетить какой-нибудь музей. В Москве нам посоветовали пинакотеку Брера. Наш выбор немного удивил Донателлу.

– Это очень хорошая галерея, очень! Моя самая любимая! Но только не самая известная.

Нам без особой разницы, куда идти. Главное, приобщиться к итальянской культуре.

Донателла шагала впереди, как землемер, мы за ней поспевали с трудом.

– Может, скажем, чтобы не неслась так, куда торопимся-то? – предложила Валентина.

По возрасту мы все находились в окрестностях пятидесяти. Мне еще до этого числа нужно было несколько лет дожить; Донателла, судя по внешности, только что с пятидесятилетием встретилась; Валентина за этот рубеж перевалила.

Судя по тому, как прытко бежала вперед наша итальянская подруга, независимо от возраста она была среди нас самая спортивная.

– Донателла, нам идти далеко? – запыхавшись, спросила я.

– О! Так, как мы гуляем, минут двадцать.

– Нет, я так минут двадцать не выдержу, – Валентина остановила Донателлу. – Давай передохнем немного.

– О! Я виновата, да! Я думаю, все время думаю! Когда думаю, мне надо сразу быстро идти! Да, извините. Такая у меня сегодня история, она очень некрасивая, очень. Я расстроена.

Это ж надо, мы, когда расстроены, становимся немного заторможенными, а итальянцы, значит, наоборот, бегать начинают.

Все-таки хорошо, что экскурсовод у нас местный; так, глядишь, традиции какие национальные узнаешь.

– Донателла, что у вас случилось? Может, вы и экскурсию вести не можете?

– Нет, что вы, что вы, это моя работа. Это важно. Мы идем с вами в Брера. Это очень, очень хорошо. Это мое любимое место в Милане. Правда, еще фреска. Это конечно. Если у меня на сердце неспокойно, я иду к фреске. Смотрю на нее, и мне легко!

Понятно, имеется в виду фреска Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». Мы с Валентиной эту фреску уже видели. Действительно, впечатление необыкновенное. Начать с того, что попасть в этот музей крайне сложно. Записываться нужно заранее. Билеты – тоже не даром, двенадцать евро. То есть непросто и недешево дается нашей Донателле поднятие настроения. А сама фреска… Сначала поражает атмосфера, потому что ты попадаешь не в музей, нет, в сейф! За тобой постоянно на все замки закрывают двери, помещения друг от друга отделены огромными железными дверями. Людей не больше двадцати пяти, рядом с фреской можно находиться только пятнадцать минут, соблюдаются определенная температура, влажность и так далее. Все сделано для того, чтобы не только мы смогли насладиться бессмертным творением Леонардо да Винчи, но и наши потомки. Чтобы своим дыханием и топотом мы не потревожили старые краски. «Тайная вечеря» – это, действительно, потрясение. И, наверное, Донателла права, выходишь из старой доминиканской трапезной после просмотра фрески немного просветленным. Есть ощущение, что к тебе, вот прямо сейчас, лично обращался Иисус Христос. Я думала, у меня это от новизны, от шока. Однако ж, по опыту Донателлы, это происходит каждый раз. Вот он – гений Леонардо.

А ОНИ В ЧЕСТЬ НЕГО ЧЕРЕПАШКУ!

А что же наша Донателла? Мы стояли посредине уютного района Брера: узкие улочки, высокие дома, постройки времен Муссолини, мощеные тротуары.

Донателла заламывала свои тонкие длинные руки и говорила:

– Это мой муж, это все мой муж! Джованни! Это все он! – в глазах у нее были слезы.

– Поругались? – предположила Валентина. – Неужели побил?

Донателла с сомнением посмотрела на нас.

– Почему побил? Как побил? Я пригласила его в ресторан, сегодня на вечер! Я нашла прекрасный ресторан здесь, в Брера. Это очень хороший район, здесь прекрасные повара. Очень вкусно, очень! Таких ресторанов нет в других районах. Потому что этот район не туристический.

Слово «туристический» дается Донателле с особым трудом, но она справляется.

– Да, Брера – это для миланцев, здесь нет туристов. И поэтому мало народу и вкусно, очень! Я готовлю дома мало. И ем овощи, еще немного рыбу. Муж ест все, но я это «все» не готовлю. Я решила пригласить его в ресторан. Здесь, в Брера. Будем есть салат из рукколы, это очень вкусно, очень! А он?!

– Что? Заболел? – предположили мы.

– Он! Отказался! Да! Говорит, у него к вечеру будет болеть голова.

– То есть пока еще не болит, – уточнила я.

– Нет! – Донателла говорила, немного наклонившись ко мне, видимо, чтобы мне было лучше слышно. – Но говорит, он чувствует, – это слово она произнесла по слогам, – чув-ству-ет, что вечером точно заболит.

– Поди ж ты, какой чувствительный. Донателл, да ты так не убивайся, может, еще и не заболит. И сходишь ты в свой ресторан. И мужик твой мяса наконец поест! – успокаивала ее Валентина.

– Вы так думаете? А салат?

– Салат тоже закажите, не помешает! – как можно убедительнее говорили мы. – Но мясо – обязательно. Мужиков кормить надо. И пойдем уже в Бреру.

– Да-да, Брера. Это чудесная галерея. Она небольшая, около четырехсот полотен, но каких! Вы начнете удивляться прямо с внутреннего дворика.

Донателла вспомнила про экскурсию и понеслась вперед, смешно переставляя длинные ноги и размахивая руками. Ну прям кузнечик какой-то! Нам ничего не оставалось делать, как опять припустить за ней. Мы уже поняли: если сейчас остановимся, то будем слушать про мужа, которому надоело быть вегетарианцем. Так что надо бежать вслед за Донателлой, пока она не исчезла за поворотом. Мы взялись за руки и, спотыкаясь о средневековые булыжники, поскакали ей вслед. Рассматривать старинный район Брера возможности у нас не было.

– Вот, вот! Выдумаете, это греческий бог? – мы добежали до внутреннего дворика картинной галереи.

Мы еще ничего не думали, нам нужно было отдышаться и осмотреться. Ровный квадрат лужайки был обрамлен роскошными, в стиле барокко, стенами музея. Посредине дворика возвышалась красивая статуя, изображающая идеальную по пропорциям мужскую фигуру.

– Это Наполеон. Вот таким он видел себя сам. Ну что, я вас удивила? А вы думали, он маленький и толстый. И другие тоже так думали. А он сам думал, что он высокий, стройный и красивый. Вот как этот бог. Но это не так важно. Главное, это он собрал все эти картины. Сейчас вы все увидите.

Донателла говорила, тщательно проговаривая слоги, делая акцент на каждом слове.

– Ну, пойдемте наверх. Это очень интересно. Здесь и библиотека, и галерея.

– Ну надо же! Опять куда-то лезть. И что бы им эту галерею на первом этаже не организовать? Ну не у всех же ноги, как у нашей Донателлы.