Самая настоящая любовь - Алексей Слаповский Страница 32

ГРИГОРЬЕВ. Она говорила, что ждала?

ЛЕНА. Нет. Тебе надо уехать. Прямо сейчас. Она тебя не узнала.

ГРИГОРЬЕВ. Да, надо уехать. Так будет лучше. Иначе она… Слишком большое потрясение. Не дай бог, опять в больницу попадет. А может, наоборот, выздоровеет? Так бывает. Метод шока. Она узнаёт меня, у нее шок – и она выздоравливает.

ЛЕНА. И что дальше?

ГРИГОРЬЕВ. Неважно. Главное – она выздоравливает.

ЛЕНА. Зачем? Она счастлива. Да, иногда депрессии или мучается с похмелья. Но в основном она – счастливый человек.

ГРИГОРЬЕВ. И рассказывает соседке с утра до ночи, как ее любил замечательный человек?

ЛЕНА. Не знаю. Может быть.

ГРИГОРЬЕВ. У нее то же самое, что у тебя. Ты тоже могла сойти с ума со своим покойным инженером.

ЛЕНА. А может, мне как раз хотелось этого?

ГРИГОРЬЕВ. Я чувствую, мне надо остаться. У меня интуиция.

ЛЕНА. Тебе нельзя оставаться. Ты хотел увезти меня в Америку. Женой, любовницей, кем угодно. Что изменилось?

ГРИГОРЬЕВ. Постой. Надо как-то… Надо разобраться. То есть – да, конечно…

ЛЕНА. Что?

ГРИГОРЬЕВ. А? Нет, я просто… Черт, путаница в голове… Ты говоришь, она счастлива? Это не то счастье. Когда человек спит, он, может, тоже счастливее, чем в жизни. Но просыпаться надо, понимаешь? Надо попробовать. Я должен попробовать.

ЛЕНА. Зачем? Чтобы совесть не мучила? Ты ведь ее не любишь уже.

ГРИГОРЬЕВ. Кто тебе сказал? Да, мне показалось, что… То есть, конечно, время прошло… Но, с другой стороны…

ЛЕНА. Тебе надо выкопать труп и потрогать его. И убедиться, что ты никогда не любил этого человека. За этим ты и приезжал. Неприятно ведь: жить и думать, что прошляпил свое счастье, любовь и так далее. Надо вернуться, увидеть бывшую любовь в потасканном виде – и успокоиться. Ничего не прошляпил, все в жизни шло, как надо!

ГРИГОРЬЕВ. Перестань!.. Ты умная девочка. Но все-таки не настолько умная, как тебе кажется. Извини.

ЛЕНА. Ладно. Если она проснется, ни в коем случае ничего ей не давать.

ГРИГОРЬЕВ. А ты куда?

Лена, не ответив, уходит.

Григорьев стоит у окна. Садится на диван с книгой. Встает. Ходит по комнате. Опять стоит у окна. В это время появляется Голубева.

Григорьев оборачивается.

ГОЛУБЕВА. Привет. Ленка ушла? Она меня ненавидит пьяную. Но трезвую любит. А поскольку я трезвая не бываю, то она меня никогда не любит, а всегда ненавидит. На самом деле я вру. То есть путаю. Ну, я же психованная, сумасшедшая. Она тебе уже сказала, что я сумасшедшая? Но сумасшедшие считают себя нормальными. А я не считаю себя нормальной. Следовательно, я не сумасшедшая. Но и не пьяная. Я притворилась – чтобы она ушла. Потому что пьяную она меня ненавидит. Я – слегка. Чуть-чуть. Я тебя сегодня видела.

ГРИГОРЬЕВ. Я тебя тоже. Но думал, что это не ты.

ГОЛУБЕВА. Вот и разница. А я сразу увидела, что ты – это ты. Приехал, значит? Зачем?

ГРИГОРЬЕВ. Повидаться.

ГОЛУБЕВА. Дело хорошее. Я это люблю – повидаться. У меня же полно друзей и знакомых. И мне иногда ужасно охота с кем-то повидаться. Повидаешься – и охота тут же пропадает. Я и про тебя думала: хорошо бы повидаться. И вот увиделись. И что? Ровным счетом ничего. Стоит незнакомый мужик… Ты сядь, я не люблю, когда надо мной стоят.

Григорьев садится.

Ну вот. Сидит незнакомый мужик. Старый и противный. Совсем чужой. Ну, здравствуй, любовь моя. Ты, что ль, язык проглотил? Это я, Валентина Голубева, лучшая женщина в мире. Кто это говорил? Ты это говорил. А потом уехал и всю жизнь мечтал вернуться. Вернулся, а она такая же. Она молода и прекрасна. И он счастлив. Эй, брюнет! Где слезы на глазах? Где музыка души? Так разве встречаются? Встань на колени, целуй мои руки, заглядывай в глаза. В чем дело, мужчина?

ГРИГОРЬЕВ. Да нет, я… Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. Я в самом деле… (Встает, подходит, опускается на колени. Берет ее руки в свои. Склоняется.)

ГОЛУБЕВА. Мои руки с пивом хорошо облизывать. Они воблой пахнут, правда? Угостили тут добрые люди. И пивом, и воблой. Ой, сколько в мире добрых людей, брюнет, ты не представляешь! Я выхожу утром, каблучки цокают, бедро упругое играет – и сразу вокруг море добрых людей. Все хотят со мной под ручку пройтись, пивом с воблой угостить. Ты заметил, брюнет, наши мужчины все чаще угощают дам пивом. Это не наш обычай. Хотя не мне тебе рассказывать. Ты ведь там жил, я знаю, я много про тебя знаю. А я там не была, но знаю. У них это принято. А у нас – западло. У нас всегда угощали дам шампанским. Ну, водкой в крайнем случае. Или, ладно, портвейном. Но пивом – никогда! Это полное западло, даму пивом угощать. И воблой вдобавок. Воняют руки?

ГРИГОРЬЕВ. Нет.

ГОЛУБЕВА. Странно. Я же ела воблу. Или я вчера ее ела? Угости пивом, брюнет!

ГРИГОРЬЕВ. Я не совсем брюнет.

ГОЛУБЕВА. Это неважно. Все мужчины – брюнеты, все женщины – блондинки, разве ты не заметил? За границей много блондинок?

ГРИГОРЬЕВ. Довольно много. Как везде.

ГОЛУБЕВА. У нас больше. У нас всего больше. И блондинок, и брюнетов. И пива. А воблы вообще завались. А у них совсем ее нет. А если есть, это не вобла. Ты знаешь, какая должна быть идеальная вобла, брюнет?

Пауза.

Тебе, кажется, дама вопрос задала.

ГРИГОРЬЕВ. Да. Не знаю.

ГОЛУБЕВА. Идеальная вобла должна быть размером с полторы ладони, включая хвост и голову. Она не должна быть слишком сухой, но и не должна быть жирной. Она средняя должна быть. А спинка у нее должна вся светиться. Но спинку любят примитивные люди. Там рыбьего мяса много. Люди поразборчивей уважают хвост. А настоящие гурманы обожают ребрышки. Потому что это процесс! Еда, брюнет, это наслаждение. Наслаждение вкусом! Ребрышком умелый человек может наслаждаться целый час. Но только избранные знают, где сама суть воблы. Она в том, что многие вообще выбрасывают! Угадай, брюнет, в чем суть воблы! Угадай, если ты умный!

ГРИГОРЬЕВ. Не знаю. Сдаюсь.

ГОЛУБЕВА. Суть воблы – в голове! Я же дала тебе подсказку, брюнет: еда – наслаждение вкусом! Вкусом, а не самой едой. В голове, кажется, нечего есть! Но у нее волшебное свойство! Голову можно обсасывать целый день, и вкус сохраняется. Я скажу тебе больше, брюнет, ее можно оставить в холодильнике, а на другой день она, вся обглоданная уже, все равно сохраняет вкус! Это неизведанный феномен природы! Почему в газетах не напишут? Феномен воблиной головы. И чтобы сообщили, кто открыл: Валентина Голубева, скромная женщина средних лет и средней наружности, женщина в пепельных тонах на фоне пепельного неба с камелиями в руках. Принеси попить, в горле пересохло.

Григорьев поднимается, идет на кухню.