Детдом для престарелых убийц - Владимир Токмаков Страница 32

Не знаю, не знаю, чем это объяснить.

Короче, у меня есть одна просто ужасная физиологическая особенность.

Стоит мне встретить красивую девушку и подойти к ней, чтобы познакомиться, как я неудержимо начинаю… пукать. И при этом довольно громко. Ну а запах у человеческого пердежа, сами знаете, не из приятных. Вот и представьте ситуацию! И сколько ни пытался сдерживаться – получалось еще хуже. Терпишь, терпишь, а потом на какой-нибудь ее серьезный вопрос – ка-а-к пернешь!

И все. Не просто расстаемся, а враги навеки.

Мотя Строчковский, мой друг и выдающийся журналист, говорит, что это ерунда. Как всякий настоящий поэт, я просто бздю перед истинной красотой. Для больших поэтов такая реакция на прекрасное совершенно естественна.

Он, например, часто специально наедается гороха со сметаной, или молока с солеными помидорами, или копченой жирной селедки с халвой, чтобы вызвать в желудке путч. Потом, когда Мотя едет в переполненном автобусе, он начинает неудержимо, просто по-богатырски пердеть. Да такой вонью, что скандал просто неминуем.

– Молодой человек, вы что, это специально делаете? – возмущается сидящая перед ним женщина. Мотя едет стоя, и ее нос оказывается как раз на уровне его задницы.

– Ну наглец, вы только посмотрите, а?

А дышать-то в автобусе уже нечем. У кого-то начинается приступ тошноты. Поднимается неописуемый шум: где-то начинает рожать женщина, а рядом умирает пожилой мужчина. Крики, вопли, истерика!

Про то, с чего все началось, все уже забыли. Но Мотя счастлив: по его словам, таким образом он разрушает некую устойчивую, ненавистную ему социальную реальность. Эти его доводы экстремиста-пердуна меня, конечно же, мало утешают. У меня из-за такой физиологической особенности организма долгое время не складывалась личная жизнь. И ни диеты, ни народные средства не помогают. Нервное это у меня, что ли?

Сегодня Мотя принес мне вырезку из какой-то бульварной газетенки. Заметка называлась «Унесенные ветром».

«Несколько лет назад в одном ирландском городке в графстве Оффали случился пожар в коровнике. Прибывшим на место происшествия полицейским не составило труда выяснить причину возгорания.

Виновником пожара оказался хозяин коровника, который шутки ради поднес зажженную спичку к траектории отхождения собственных кишечных газов. В результате произошел взрыв, воспламенился стог сена, а через несколько минут вся постройка была в огне».

Вообще-то Строчковский по-настоящему талантливый журналист, хоть и может написать в горячке работы фразу типа: «Мужчина получил травму головы нижних конечностей», а в разговоре с очаровательной практиканточкой выдать: «Детка, надеюсь, что сегодня ночью ты разрешишь мне потрогать титьки твоих грудей?»

Его злопыхатели говорят, что он когда-то объелся немытых плодов свободы, и с тех пор его прохватил неудержимый словесный понос. Но это не так. Он настоящая «килька пера», а это звание к чему-то да обязывает.

Как-то, например, Моте дали задание взять интервью у очень капризной знаменитости. Звезда отличалась строптивым нравом и неразговорчивостью. Накануне Строчковский позвонил в редакцию ответсекретарю и попросил, чтобы ему оставили место в текущем номере, а утром он привезет готовое интервью.

Так оно и вышло.

Он позвонил этой рок-звездюлине. «Да. Нет. До свидания», – сказала ему звездюлька и положила трубку.

А на следующий день Мотя Строчковский принес великолепный очерк с элементами интервью об этой самой знаменитости. Материал получился в меру остроумный, в меру аналитичный. Парадокс, но Строчковский не наврал в нем ни единого слова: весь материал держался на этих словах: «да», «нет» и «до свидания».

В другой раз он сделал сенсационный очерк из двух строчек милицейского протокола:

«Убийство гражданки Крыловой. Вещественные доказательства: стакан, две пустые бутылки из-под водки».

«Выпили – схватились за ножи, – так начиналась его криминальная эпохалка. – Сюжет классической русской драмы».