Семейная могила - Катарина Масетти Страница 32

Может, хоть на этот раз будет девчушка в платочке? Эдакая бледно-розовая креветочка со светлой головкой Дезире и с моими… хм… с моими мускулистыми икрами? Говорят, они у меня ничего.

Когда мы вернулись домой из Испании, встреченные с распростертыми объятьями нашими сорванцами, жизнь как-то снова наладилась. Я, бывало, расхаживал по коровнику с улыбкой от уха до уха, такие они были забавные. Арвиду привелось увидеть свой первый в жизни отел, вот уж радости было. Когда теленок родился и, мокрый и дрожащий, улегся в своем боксе, мальчонка тут же снова встал позади коровы и стал терпеливо ждать — должно быть, решил, что сейчас оттуда еще телята посыплются.

Осенний забой он перенес спокойно, хотя прекрасно понимал, что к чему. Этой осенью мы забили Улле, бычка, к которому он особенно привязался. Мы, конечно, провернули это дело ночью, когда он спал, но на следующее утро на колоде все еще оставались следы крови и обрезки мяса. Арвид только грустно покачал головой и произнес: «Нету больше бедного У-улле…» Но, как истинный крестьянский ребенок, он не стал вдаваться в философские рассуждения, что такое смерть, вроде той тягомотины, которую с ними разводят в садике. Сначала читают слезливую детскую книжку про какую-нибудь бабульку, отбросившую коньки, а потом давай рассуждать, что значит «умереть». Арвид только фыркал и пожимал плечами, когда к нему приставали. «Подумаешь, как помрут — подвесить их и съесть!» — только и отвечал он. Он небось думал, что и с бабушками поступают так же…

Но где-то в глубине души меня грызло беспокойство. Я знал, что так продолжаться не может. В сельском хозяйстве без окупаемости никуда, один фермер с тридцатью коровами долго не протянет, повсюду то и дело закрывались фермы, цены все время падали — и куда при таком раскладе прикажете деваться? Отец, бывало, ходил на собрания Союза молочных предприятий и возвращался оттуда с новыми силами, высказав правлению все, что думал. Ну а сейчас-то что делать, когда молокозавод расположен на другом конце страны, а в правлении сидят одни бюрократы и решают, не инвестировать ли им в Англию или Данию, даже не спросив моего мнения, хотя налоги-то плачу именно я?!

Мне стоило, наверное, вложить шесть-семь миллионов в бесстойловое содержание и купить роботов-дояров, но, черт побери, я ведь единственный оставшийся фермер во всей округе, а ну как они перестанут гонять сюда молоковоз — и останусь я со своими роботами по уши в долгах! А что до мясного хозяйства… Да, стадо из ста пятидесяти мясных коров, которых не надо доить, возможно, спасло бы мое колено, но первое время на это не проживешь — и чем же мне тогда на жизнь зарабатывать? Расфасовывать коровье дерьмо по аккуратным ведеркам и развозить по загородным участкам? Расчищать снег для… хм, тех немногочисленных соседей, которые у меня есть? Торговать телом, предлагая себя дачникам? Уж можете мне поверить, я перебрал все варианты! Свиньи? Тогда нужно заводить сразу штук пятьсот, чтобы они окупились. Пятьсот свиней, черт побери! Чтобы хозяйство приносило прибыль, во всем нужен размах — и, положа руку на сердце, если б мы с Дезире работали на пару, я бы, может, и подумал об инвестициях. Но этому не бывать, сколько бы она ни помогала мне по коровнику. Потому что она делает это нехотя и через силу, я же не дурак, что я, не понимаю, что ли? А я не могу ждать десять — пятнадцать лет, пока Арвид вырастет и, может быть, проявит желание.

Так что я все откладывал решение о новых инвестициях и старался, как мог, продержаться на плаву. Я — человек старого времени, когда крестьяне всегда протягивали друг другу руку помощи, устраивали демонстрации протеста, сообща являлись реальной силой и контролировали все этапы производства. А тут я на днях прочитал в газете, что взаимопомощь среди крестьян практически исчезла, во всем нужен рыночный подход! За все нужно брать деньги! Требовать поденную плату за стравливание участка скотом. Оно, может, и верно, да только не по мне все это. И ни к чему нам, крестьянам, собственная техника, слишком уж это дорого, нужно устраивать коллективное хозяйство! А я бы, может, и рад был объединиться с местными крестьянами, да только где их взять — или прикажете делить пресс-подборщик с Бергстремами из Норрбюна? И мотаться туда-сюда за десятки миль в разгар сенокоса?

А еще они нудят, что нужно предоставить всем желающим открытый доступ к нашим землям, устраивать экскурсии для школ и детсадов, развлекать туристов, — и это говорят люди, которые жалуются на высокие цены на молоко и в то же время не задумываясь выкладывают в два раза больше за подслащенную газированную водичку, черт их подери!