Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос - Татьяна Навальная Страница 32

— А что будет, если я приму у вас аванс, а в месяц не впишусь? — поинтересовалась я.

— Будем рассматривать ситуацию, — важно сказал Тимофей. — Если, чтобы закончить сделку, будет не хватать нескольких дней, так и быть, договор мы вам продлим. А если вы ничего не сделаете за это время, аванс я заберу.

Я подписала договор. На календаре было 30 июля. 30 августа должен был пройти нотариат.

Расселение началось. Я предложила жильцам выдать мне доверенность на подготовку документов. Сбор всех справок, приватизация, при необходимости — получение разрешения органов опеки — входит в обязанности агента. Но выдача доверенности — акт доброй воли. Если клиент не доверяет агенту, он может делать все это сам. Антон выдал мне доверенность сразу — ходить по инстанциям у него не было ни времени, ни желания. Елена доверенность выдавать не стала. «Я все соберу сама — я же агент!» — сказала она. Глядя на соседку, Леонид Аркадьевич тоже решил собирать справки сам. «Я на пенсии, времени у меня много, вы только скажите, куда идти и какие справки получать, я все сделаю».

Понять их было можно — две недели назад они не подозревали о моем существовании. Я пришла к ним в дом с улицы, и выражать мне доверие они были не обязаны. Но ситуация с Леонидом Аркадьевичем — наихудшая для агента. Посылать таких клиентов за справками одних бесполезно. Сейчас порядка стало больше, но тогда, в 1999 году, ни по одной квартире нельзя было получить справки без ошибок. Расхождение цифр в разных документах было нормой. Проверять нужно было каждую строчку. Значит, получать справки мне нужно было все равно вместе с ним. Приходить во время удобное ему. Но делать было нечего. Сбор справок начался.

Параллельно мы начали подбирать варианты. Первый вариант я искала братьям. Аркадий Аркадьевич от выбора устранился. Мы стали ездить по просмотрам с Леонидом Аркадьевичем. Я приезжала за ним на стареньком «жигуленке» шестой модели, и мы начинали ходить по подобранным мной квартирам. Леонид Аркадьевич в прошлом был водителем. Увидев мою машину в первый раз, он послушал двигатель и сказал: «Хорошее состояние у вашей машины. Наверное, ей лет пять-шесть?»

— Пятнадцать, — ответила я. — Просто недавно перебирали двигатель и меняли кольца.

— Никогда бы не сказал, — удивился Леонид Аркадьевич. — Выглядит прекрасно.

Приехав на просмотр, мы долго ждали агента, показывавшего квартиру. Разговаривали о недвижимости, о семейных проблемах. Детей у Леонида Аркадьевича не было, он собирался писать завещание в пользу племянника, сына Аркадия Аркадьевича.

— А у вас есть дети? — спросил он меня.

— Есть. Двое.

— А сколько им лет?

— Дочке — двадцать четыре, сыну — девятнадцать.

— Сколько? — Лицо у него вытянулось. Судя по всему, он не представлял меня в роли матери таких взрослых детей. С удивлением глядя мне в лицо, видимо, в поисках доказательства моего почтенного возраста, он помолчал и сделал мне самый оригинальный комплимент, который я слышала в своей жизни: «Ну, вы как ваша машина…»

Квартиру мы нашли довольно быстро. Его все устраивало, и он готов был дать согласие. Но тут вмешался племянник. Он договорился с отцом о последующем обмене комнаты в покупаемой квартире на комнату, в которой он жил в настоящее время. Получив комнату в результате расселения и завещание на вторую комнату в свою пользу, в будущем он становился собственником двухкомнатной квартиры. Племянник (его, как и отца, звали Аркадием) при таком раскладе был весьма заинтересован в благополучном исходе расселения.

— Понимаете, Татьяна, меня не устраивает тот район, в котором вы нашли квартиру, — сказал мне Аркадий-младший.

— Я искала квартиру в том районе, который устраивает Леонида Аркадьевича. Он указал его в договоре с агентством.

— Да, но теперь ситуация изменилась. Мы решили этот вопрос внутри семьи иначе. Квартиру надо найти в другом месте.

Я потеряла больше недели, но деваться было некуда. С Леонидом Аркадьевичем и Аркадием-младшим мы начали поиски снова. Квартиру нашли, потратив еще неделю.

— Не могу дождаться, когда я отсюда уеду. Скорей бы все это закончилось, — говорил мне время от времени Леонид Аркадьевич.

Время нотариата неотвратимо приближалось. Риелтор Тимофей регулярно звонил и пытался взорвать мне мозг интересовался, как у нас идут дела.

Елена искала себе квартиру сама. Посмотрев несколько вариантов, она поняла, что за деньги, на которые она может рассчитывать, квартиру с евроремонтом ей не купить. Состояние большинства квартир, предлагаемых к продаже, ужасно. Облезлые рамы, ржавые трубы, облупившиеся ванны и текущие унитазы — типичная картина, которую мы видим на просмотрах. Хорошо еще, если хозяева поддерживают в квартире элементарную чистоту. Елена позвонила мне как-то вечером.

— Меня не устраивают те деньги, которые я получаю от расселения, — напряженным голосом сказала она. — Мне нужна бóльшая сумма. Я буду бороться за хорошую квартиру. А если денег не получу, то буду жить где жила. Мне и здесь хорошо.

Я молчала. Она работала агентом и прекрасно знала, что такое бюджет сделки. Дополнительные деньги она могла получить только в одном случае — если я отдам ей часть своих комиссионных. Покупатель ни за что не согласился бы на увеличение цены квартиры.

— С кем вы собираетесь бороться? — спросила я ее, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Тут уж замолчала она. Действительно, с кем? Пауза затягивалась.

— Я еще посмотрю выборку, — мрачно сказала Елена и положила трубку.

Фраза: «Буду жить где жила» — еще звучала у меня в ушах. Все агенты суеверны. Те, кто работает давно, знают, насколько непредсказуемо течение сделки. Иной раз продаешь хорошую квартиру за нормальные деньги, а покупателя нет. Приходят, смотрят, уходят. Месяцами. И никто не дает согласия. «Квартира ждет своего хозяина», — говорят в этом случае агенты. Она не хочет продаваться. И все, кто приходит, чувствуют эту негативную волну. Пока не придет тот, кого ждут эти стены. А бывает, выставляешь квартиру, думая, что возиться с ней придется долго, а покупатель находится сразу.

И проблемы не заставили себя ждать. Через несколько дней Елена нашла встречку и радостно сообщила мне об этом. На следующее утро мы с ней поехали вносить аванс. Внести его не удалось. За полчаса до нашего прихода в агентство хозяйка сняла квартиру с продажи.

Вторую квартиру Лена нашла через три дня. У нее оказалась очень сомнительная история. Посмотрев документы, мы отказались от покупки. Елена продолжала поиски. Когда у нас отвалились пять встречных квартир подряд, она не выдержала.

— Меня сглазили! — кричала она мне в трубку, захлебываясь слезами. — Я сгнию в этой коммуналке! Я так больше не могу!

Она уже забыла, что совсем недавно была готова остаться в коммуналке, если ей не увеличат сумму. Истерика разрасталась, как лесной пожар. Надо было что-то делать.