Гонки на черепахах - Станислав Бах Страница 32

Загулов насторожился. Не мог он припомнить, чтобы Кукуруза когда-нибудь в кабинете анекдоты травил.

– Идет палач с тяжелым мешком на плече. Встречный прохожий его спрашивает: «Что это у тебя в мешке шевелится?» А тот отвечает: «Да вот взял халтуру на выходные».

Майор задумчиво почесал затылок.

– Тебе что, еще раз рассказать? – спросил полковник.

– Да нет. Анекдот-то бородатый.

– Бородатый… Короче, здесь лежит вводная. Наружников и слухачей сам напряги. Ничего сложного. Надо быстро собрать информацию.

Майор вышел в коридор с тонкой папкой под мышкой.

Вечером Загулов уже изучал материалы, потоком идущие от Штейна, начальника Интернет-группы. На столе хрипло затрещал допотопный аппарат внутренней АТС.

– Загулов слушает, – привычно ответил майор.

– Это Видов, – раздался в трубке спокойный голос командира группы наружного наблюдения. – Первую серию отсняли. Тебе прислать?

– Сколько часов?

– Пять. Активных – полчаса. Вырезка – на восемнадцать минут.

– Завтра на летучке покажешь. В девять тридцать.

– Принято.

Загулов нажал на рычаг и набрал номер группы прослушки.

– Я вся – внимание, – раздался в трубке томный голос.

– Мариночка, это Загулов.

– Кто бы мог подумать!

– Что у вас интересного?

– Как что? Осваиваем смежную специальность – секс по телефону. Знаешь, это – просто кладезь информации. Рассказывают то, чего под пытками не выжмешь.

– А про пытки, это – образно или есть опыт?

– Ну конечно, опыт. Был когда-то один проект в КГБ – бордель с садо-мазо-подвалом. Правда, я быстро оттуда ушла – слишком добрая.

– Понятно. А как мои клиенты?

– Общая картина есть, но пока ничего интересного.

– Ясно. Завтра в девять тридцать – летучка.

– Летучка? Ну, так я прилечу. Знаешь, обожаю мальчишники. А хочешь – могу с подружкой.

– Не надо.

– Зря. Кстати, какая форма одежды: парадная, повседневная? Ты же небось меня в парадной и не видел? Представь, в высоких кожаных сапогах, обтягивающих галифе и с аксельбантами на груди…

– В штатском! – перебил майор. – Штатском.

– А как же «выйти из строя и отдать честь»? Это же так романтично! Я иногда с таким удовольствием строевой устав читаю…

– Марина, я после общения с тобой на полдня теряю работоспособность.

– Спасибо за комплимент. Как приятно, когда тебя ценят коллеги!

– Это не комплимент, это жалоба. Я когда-нибудь на тебя докладную напишу.

– Отличная мысль! Ты давай, пиши, а потом приходи вместе с Видовым и его камерами, мы по твоей докладной такое кино снимем!

– Все, пока. – Майор повесил трубку.

«Вот чума-баба», – подумал он.

С Кукурузой они когда-то довольно долго служили в одной группе. Оба тогда были капитанами, оба – следователями, и обоим приходилось выполнять еще и роли оперативников. Пару раз им довелось попасть вместе в серьезные передряги, и нельзя было сказать, чтобы они стали друзьями, но доверяли друг другу на все сто.

Потом Кукурузу перевели, дали майорскую звезду, а вскоре и еще одну, а Загулов остался. В отдел приходили новые сотрудники, в основном – молодые и наглые. Загулов не то чтобы принципиально не брал денег, нет, он позволял себе принять благодарность от потерпевшего, если предлагали, но чтобы так, как эти – со всех и за все, – нет, это ему претило.

Когда его начальника сняли с повышением, Загулов оказался в отделе старшим и самым опытным, но без своей команды. Неудивительно, что он занял вожделенное кресло в отдельном кабинете, и так же неудивительно, что вскоре его подсидели.

Загулов иногда назначал конфиденциальные служебные встречи на своей даче. Всего один раз его старый Жигуль отказался туда ехать и встал в ста метрах от дома, выпустив густое облако пара из выхлопной трубы. Времени было в обрез, и майор вызвал дежурную машину.

Обвинения в использовании служебного транспорта в личных целях были настолько несерьезными, что Загулов поначалу даже не пытался как-то защититься, рассчитывая, что начальство само разберется. Но дело катилось как снежный ком, обрастая новыми, подчас совсем бредовыми докладными и показаниями свидетелей о его нарушениях.

Когда вместо долгожданного звания подполковника Загулову начала светить отставка без пенсии, за него вступился Кукуруза и позвал к себе в новый отдел. Служить под началом старого приятеля майору не хотелось, но выбор был невелик, да к тому же задача отдела показалась ему привлекательной.

В кооперативно-перестроечные времена смелые шли в бизнес, лихие – в бандиты, а служить государству шли либо честные, либо осторожные. Бандиты постепенно перестреляли друг друга, в бизнес пошли честные, а в чиновники – лихие. Государство дало чиновнику то, что было отобрано у организованной преступности, – возможность отнять у законного владельца недвижимость, или землю, или готовый бизнес. И борьба с коррупцией казалась Загулову благородной задачей, правда, было не совсем понятно, как один отдел может бороться с целым государством.

Тогда, около года назад, получив постоянный пропуск сотрудника отдела, майор впервые оказался на летучке у полковника. Шефа еще не было. Загулов пришел к его кабинету первым, потом появилась Марина.

– Красарма Гертрудовна, – представилась она, невинно потупив глаза. – Не удивляйтесь, это – сокращение от «Красная армия». Знаете, в ранние советские годы давали такие имена: Владлена, Лентрозин, Мэлс.

Майор посмотрел недоверчиво, но, встретив честный застенчивый взгляд, устыдился своих подозрений.

– А что значит «Лентрозин»?

– Ленин-Троцкий-Зиновьев. Главные большевики.

– Никогда не слышал такого имени.

– Да, имена редкие.

– Но «Красарма» звучит… – попытался сказать комплимент Загулов.

– Гордо? – подсказала Марина.

– Да. То есть нет. В общем красивое имя, – выкрутился майор.

– Спасибо, поручик! Конечно, в театре я бы взяла псевдоним, в каком-нибудь НИИ меня бы величали Кристиной, – продолжала Марина, – но здесь ни то ни другое невозможно.

Загулов понимающе кивнул, а через полчаса при всех обратился к ней по имени-отчеству.

– Красарма Гертрудовна…

– Что вы себе позволяете, майор! – вспыхнула Марина.

Все вокруг хохотали. Загулов тогда обиделся, но долго держать на нее зло было невозможно.