Рука, что впервые держала мою - Мэгги О'Фаррелл Страница 32

— Нет, спасибо. — Тед встряхивается по-собачьи, откидывает волосы со лба. — Я на минутку. Зашел, потому что отец…

— Всю дорогу бегом? — спрашивает мать, ведя Теда на кухню.

— Ага.

— С работы?

— Угу.

— Не вредно ли?

— Почему вредно?

— Ну, из-за… — она пожимает плечами под кашемировым свитером, — из-за выхлопных газов. И для суставов нехорошо.

— При чем тут суставы?

— Говорят, бег трусцой — это удар по суставам.

Тед усаживается за стол.

— Мама, по всеобщему мнению, физкультура укрепляет здоровье.

— Гм, — сомневается мать, — не уверена. Может, все-таки в душ?

— Нет. Я ненадолго. Мне нужно домой.

— Полотенца у нас найдутся. Они лежат в…

— Знаю, мама, полотенца у вас найдутся, они замечательные, но мне нельзя задерживаться. Отец просил подписать какие-то документы — подпишу и пойду.

— Даже не поужинаешь с нами?

— Нет, не поужинаю.

— Ну хоть кофе-то попьешь. А бутерброд? С ветчиной и…

— Мама, я бы рад, но не могу.

— Заглянешь наверх, к бабушке? То-то обрадуется!

— Мама, — Тед потирает виски, — в другой раз, обещаю. А сейчас мне пора. Элина весь день одна…

— Бабушка тоже.

Тед тяжело вздыхает:

— Элина весь день одна с маленьким ребенком. Кормление не ладится, и…

— Вот как? — Мать отворачивается от кофемолки, лицо искажено тревогой. — Что стряслось? Что не так?

— Да пустяки. Он…

— Не ест? Теряет вес?

— Нет, здоров. Просто все время плачет, вот и все. Элина думает, это газы или колики.

— Колики? Это опасно?

— Нет, — заверяет Тед, — это у малышей сплошь и рядом. У меня, наверное, тоже в детстве были. Не помнишь?

Мать щелкает выключателем, и ее ответ тонет в шуме кофемолки.

— Что ты сказала? — Тед ерзает на стуле. — А вообще, знаешь что? Я просто воды глотну, очень пить хочется.

— Кофе не будешь?

— Нет, воды.

— С газом или без?

— Ты меня кормила грудью или?..

Мать открывает холодильник:

— Тебе с газом или без?

— Все равно. Без разницы. Хоть из-под крана. Не знаю, зачем вообще ты покупаешь эту хрень в бутылках.

— Тед, не выражайся.

— Так ты меня кормила?

Мать, стоя к нему спиной, ищет стакан в шкафчике под потолком.

— Что?

— Ты меня кормила грудью?

— Тебе с лимоном?

— Да, пожалуйста.

— Со льдом?

— Можно со льдом. Все равно.

Мать, отставив стакан, шарит в морозильнике.

— Просила отца наполнить контейнеры для льда — наверняка забыл. — Она выуживает замороженную рыбину, а следом — прозрачную пластиковую коробку. — Вот один, — бормочет она, — ясное дело, пустой, но где же второй?

— Ладно, мама, не ищи. Я и так попью.

— Каждый раз его прошу, а он как будто не… Ага! — Мать победно поднимает контейнер со льдом. — Я клевещу на бедного отца — а тут, нате вам, лед! — Она бросает в стакан Теда три кубика, те раскалываются от удара. Спрятав в морозильник рыбину, мать подает Теду стакан.

— Спасибо. — Тед жадно пьет. — Так ты меня кормила грудью?

Мать садится за стол напротив Теда, качает головой, недовольно морщится:

— Нет, не кормила. Все время были бутылочки. — Мать снова вскакивает. — Куда же я дела бумаги?

— Странно, — рассуждает Тед, пока мать ищет документы под стопкой газет на стуле, — сейчас говорят, грудное вскармливание укрепляет иммунитет. А Элина твердит, что никого здоровее меня не встречала. А если ты меня не кормила грудью, то и всей теории грош цена, ведь верно?

Мать заглядывает в буфет, хлопает дверцей.

— Они точно где-то здесь, сегодня их сюда положила, но куда… — И, рванувшись вперед, хватает стопку белых листов. — Вот! Я так и знала, что они где-то здесь. — Она кладет стопку перед Тедом.

— Что это вообще такое?

— Отец что-то затеял.

— Да, а поточнее? — Тед, допив воду, берет из стопки верхний лист.

— И не спрашивай, сынок. Отец меня в эти дела не посвящает. Доверительный фонд какой-то. Для малыша. Какие-то деньги от государства или что-то в этом духе.

— Он хочет открыть для малыша доверительный фонд?

— Кажется, да. Знаешь ли, мы оба беспокоимся иногда. Особенно сейчас, когда у вас ребенок.

— О чем беспокоитесь?

— Видишь ли… Ваш с Элиной доход такой…

— Какой?

— Ненадежный.

— Ненадежный?

— Не совсем так. Непостоянный. То густо, то пусто. И мы решили отложить немного для малыша, на всякий случай.

— Ясно, — бормочет Тед, сдерживая улыбку. Так и подмывает спросить: что за «всякий случай»? — Спасибо вам большое. Есть у тебя ручка?

Мать протягивает авторучку. Тед расписывается в графе «Согласен».

Уже у дверей мать все твердит про душ, про полотенца, про бабушку.

— Прости, — Тед чмокает ее в щеку, — я побежал.

— Бегом до самого Госпел-Оук?

Тед, пятясь, машет рукой.

— Нет, на автобусе.

— На автобусе? Я тебя подвезу. Зачем на автобусе? Я тебя подброшу, а заодно взгляну на…

— Пойду на остановку. — Тед на ходу машет рукой. И вдруг замирает.

Мать, придерживая дверь, смотрит на него.

— Что с тобой?

— Помнишь… — начинает Тед, но умолкает, задумавшись. — К нам однажды заходил какой-то человек. А ты… прогнала его, если не ошибаюсь. Да, прогнала.

— Когда?

— Давным-давно. Когда я был маленький. Он был в коричневом пиджаке. Взъерошенные волосы. Я был наверху. Вы о чем-то спорили. Ты сказала — я помню, — сказала: «Нет, мы не можем вас принять, вам придется уйти». Помнишь?

Мать решительно трясет головой:

— Нет.

— Кто бы это мог быть? Он все оглядывался на дом. И махал мне. Забыла?

Мать, отвернувшись, проводит рукой вдоль двери, словно проверяет, не облупилась ли где краска.

— Совсем не помню, — отвечает она, не глядя на Теда.

— Он помахал мне, будто…