Голые циники - Алексей Семенов Страница 32

— Не демонстрировать физиологию, а сам факт доверия… — вмешался Ричард.

— У вас богатый опыт, я посмотрю, — немного обиженно сказала Ольга.

— У Кубрика в «Широко открытых глазах» Кидман писает при Крузе, потом в «Покидая Лас-Вегас». Там какая-то телка при Николасе Кейдже. Это очень мило, — запил шампанским Горров, — вам нужно обязательно ввести это в практику. Увидите, как мужики ваши это оценят.

— Ты маньяк. Ты на что это намекаешь? — покраснела Ольга.

— Так, Оль, теперь твоя очередь откровенничать, — перевел тему Ричард.

— Ну, меня возбуждают стихи, — начала она.

— Начинается мещанство, — перебил Ричард.

— Не, Оль, или по-взрослому, или, нахер эту игру. Мы серьезно, а ты со своими стихами, Ахмадулина, блядь, ты наша, — поддержала Вера.

— Ну, ребят, я серьезно… Я недавно с парнем рассталась. Как-то странно мы расстались, хотя и очень любили друг друга. Я ему потом несколько стихов написала. Пока писала, так настроение улучшилось, знаете… И в этом было возбуждение.

— Понятно, точку поставили и кончила, — недоверчиво покосился Ричард.

— Ну, давай, прочитай и нам, что ли… Чтоб мы тоже забились в групповом оргазме.

— Одно я написала от имени мужчины, от его как будто имени. Чтоб он не думал, что его не понимаю и все такое…

— Ну, читай уже…

— Ну, хорошо, только не перебивать и не комментировать…

— Хватит ломаться.

Искусственная тень моя меня страшит

страшит меня моя небритость

я снова впал к тебе в немилость

и вновь немилостью убит

с тобой был груб и дерзок и сердит

бесила красота твоя и нежность

и слов дрожащих неизбежность

и раздражал твой внешний вид

я ревновал к твоим безумным снам

и в ревности постиг блаженство

измена стала совершенством

а стыд стал сниться по ночам

я часто напивался и кричал

и простынь что тобою пахла внутрь вдыхал

меня ты развалила на куски

а собирала часто произвольно

легко играя делала мне больно

не знавший боли взвыл я от тоски

а утром собиралась второпях

и уходила второпях прощаясь

усталым взглядом странно улыбаясь

мне голому застывшему в дверях

ты вытоптала мою душу и покой

ты приручила к сущности двуличной

такой заботливой но безразличной

такой моею но чужой

я так запутался… я так страдать устал…

что как-то утром… тихо… мертвым стал…

Все и не думали перебивать или комментировать. Просто какое-то время молча сидели.

— Оль, скинешь мне стихотворение по почте?

— Давай адрес.

— rich-hcir@list.ru

— Кому шампанского, и кто следующий? — разломал умиротворение Горров.

— Пусть Альбина, — поддержала Вера.

— Блядь, подруга называется, — улыбнулась Аля. — Чуть что — сразу налево.

— Давай, не ломайся, — вступилась Ольга.

— Ну, хорошо, сами напросились. Значит, так… Меня очень возбуждает, когда я вижу остервенение и жестокость в глазах моего мужчины, когда он во мне…

— Я же говорил, в тихом омуте садо-мазохисты водятся, — пытался пошутить Гор. — То есть тебе нравится, что он — плохой.

— Нет, мне нравится, что он меня насилует. В хорошем смысле этого слова.

— Какой же тут хороший смысл? — встрял Ричард.

— А простой, — встряла Вера. — Я прекрасно понимаю. Каждой женщине хочется разнообразия в отношениях со своим парнем, попробуйте так со своими девушками: в начале получите возбуждающее сопротивление, а вот благодарности — в финале.

— Може, вам, девочки, DVD-курс издать для мужчин «Делайте все, что хотите со своими телками, и не бойтесь, что это их напугает», — предложил Горров.

— Предлагаю другое название «Скажите, что вы хотите, мы-то готовы давно!» — ответила Ольга.

— Как насчет ролевой групповухи?! — быстро предложил Горров. — Готовы?

— Больной ты, Горров, извращенец, — парировала Вера.

— Прикольно, только что говорили, что готовы на все, а теперь я записан в маньяки. — Горров сделал вид, что обиделся.

— Ричард, давай, что тебя возбуждает? — предложила Ольга.

Рич улыбнулся. Он вспомнил, как Варвара, когда они ехали в туристическом автобусе, совершенно спокойно открыла сумку и проглотила противозачаточную таблетку. Она сделала это так просто и мило, что это врезалось в его память навсегда. Когда он вспоминал этот момент, то всегда хотел целовать Варю и плакать от счастья. Он целовал и плакал — Варвара не понимала, он не объяснял. Ричард вспомнил, как однажды, выйдя из ванной, увидел Варю, которая, держа в руках его трусы, украдкой понюхала их и улыбнулась. А когда заметила Рича, засмущалась и тихонько сказала: «Я тебя люблю, мой мальчик». Он вспомнил фотографию, где он на кухне курит кальян, а Варвара сверху смешно кусает его голову. Он вспомнил, как однажды Варвара залезла под рояль и там лежала. Он лег рядом. Так они и валялись, чувствуя безграничную нежность и обособленность от всего мира. Вспомнил, как однажды проснулся, а Варвара гладила его по голове и пела его любимую песню: «Я у твоих ног… Спасибо не говори… В этом тебе помог Бог… Его и благодари…» Он вспомнил и про то, как с дрожью в голосе читал ей про его чувства белый стих, а она целовала его в глаза:

— Он проснулся ночью — не замерзла ли она…

из-под одеяла выглядывала ее маленькая ножка…

он обнял губами ее мизинец…

так и просидел до утра…

он плакал, как мальчишка…

он очень любил ее…

И сейчас, сидя на берегу с другом и красивыми девушками, ему безудержно хотелось к Варваре. Он очень любил ее.

— Эй, Рич, ты уснул, что ли?! — пробудил его Горров. — Колись, давай.

— Вас интересует, что меня возбуждает? — как-то рассеянно спросил Рич.

— Нет! То, как ты насиловал овечку на свиноферме! — злобно выдохнул Горров.

— Не логично — овечка на свиноферме, — подметила Альбина.

— Я так и знал, — всем подмигнул Горров, — что тебя смутит «овечка на свиноферме», а не «насиловал овечку».

Все рассмеялись.

— Хорошо, я расскажу, что меня возбуждает, — сказал Ричард.

— Ну, уж соизвольте, ваше величество, — иронизировал Гор.

— Меня возбуждают непроколотые женские уши, меня возбуждают плачущие девушки, меня возбуждает простое советское обручальное кольцо на руке девушки, меня возбуждает, когда красивая девушка с чувством и к месту ругается матом или смешно рассказывает фривольный анекдот…