Хроника одного падения - Марат Буланов Страница 32
Хроника одного падения - Марат Буланов читать онлайн бесплатно
— А наука, поэзия?
— Признаться честно, я — неудачник на научной стезе. Сразу не пошло, потому что не захотел идти по проторенной дорожке, как все. А сейчас вот, расплачиваюсь… Кстати, Надя, я стихотворение вам посвятил!
Девушка оживилась:
— Что ж, прочитайте!
Михаил, развернув, заранее приготовленную, бумажку, что называется, блеснул способностями. Надя была в восторге. Но вскоре, лицо её омрачилось.
— Вы вот пишите, что нравлюсь очень. Что какая-то я особенная. А на самом-то деле, всё ведь не так, — не заслуживаю, к себе, такого возвышенного отношения!
— Что вы имеете в виду? — «поэт», пристально посмотрел на девчонку.
— Да не стоит об этом… Сказать честно: что-то есть в вас такое, чего в других мужчинах не встречала. Несмотря на внешность, телосложение… Но не это же, главное!
Что-то сильно притягивает сердце, а что — не знаю…
— Если внешность не по нраву, давайте тогда расстанемся! — голос Михаила дрогнул. Но Надя, испуганно, схватила за руки и прижалась к груди.
— Я просто, неправильно выразилась! Сердцем чувствую, — вы мой, тот самый!.. Хочу быть с милым! И ведь ты… этого хочешь?
Они, так и стояли посреди дороги, обнявшись, долго не отходя друг от друга…
Потом, был день рождения Михаила. Именинник пригласил Надю в дом к родителям. Сидели у накрытого праздничного стола. Поиграл на баяне, а подруга, уже как бы, на правах невесты, разговаривала с матерью и отцом, которым очень понравилась. Надя подарила «милому», дорогой кожаный портмоне, чего тот, совсем, не ожидал. Никто из женщин, никогда, подарков ему не делал.
…Через пару дней, купив цветов, кавалер приехал к девчонке домой, на Заякина. Добротный деревянный дом, выкрашенный в желтый цвет, во дворе — куры, еще не пожухлый, уютный огородик. Надя была дома одна. Обрадовшись, провела друга через крытый двор и сени, через коридор, в свою комнату.
Обратил внимание на шкаф с книгами, небольшую аккуратно застеленную кровать, стол с красивой лампой под абажуром. Глаза Нади, буквально, светились любовью. Михаил подошел к ней и осторожно, без лишних слов, начал раздевать. Девушка не сопротивлялась.
— Только, надо бы нам побыстрей, а то мама скоро придёт…
Мать Нади позвонила, в дом, через полчаса. Оценивающе оглядела, отнюдь, не молодого избранника дочери.
Сдержанно расспросила о том, о сём. Да и Михаил, что-то, был не очень рад. Оставшись, вскоре, с другом наедине, Надя сразу почувствовала перемену в его настроении.
— Что с тобой? Что-то случилось? Разве, не любишь больше меня?
Кавалер, не отвечая, стал собираться. Но Надю, напоследок, поцеловал, оставив в недоумении и тревоге. И, правда, что это было с ним?..
После нескольких лет обильных возлияний, семейных ссор и неурядиц на работе, Борис Борисыч серьёзно заболел. Нет, страдал-то он гипертонией давно, а тут, все неблагоприятные факторы свалились, как бы, в одну кучу. Началось с того, что случился сильный сердечный приступ. «Скорая» откачала и порекомендовала, затем, не медля, обратиться в поликлинику. Но Николаев с презрением относился к своим хворям, — мол, отлежусь, и всё на место встанет… А этих докторишек, с вымученными дипломами, больной всерьёз не воспринимал. Что, дескать, они знают о человеческом организме, кроме вызубренных книжных сведений! Не дело ему, кандидату наук, полагаться на каких-то недоучек…
Еще в первые годы знакомства, Михаил увидел у шефа прибор для измерения давления.
— Ну, и сколько у вас, Борис Борисыч?
— Обычное —170 на 100. Я его, и не чувствую совсем.
— Так ведь, нельзя с таким давлением ходить. Снижать нужно!
— Да плевать хотел!
И Николаев продолжал жить, как привык…
А вот сейчас, Михаил позвонил ему, и жена сообщила, что Бориса Борисыча положили в больницу. Где-то далеко, — на краю города.
«Надо обязательно съездить, узнать, как он там», — ученик, купив фруктов, отправился по указанному адресу.
Больничные корпуса были разбросаны по еловому лесу. Кое-где, встречались гуляющие пациенты. Николаева лечили в старом побеленном особнячке с колоннами, на втором этаже. Спустился, когда вызвали. По затёмненной аллее, вышли на солнце, к скамейке.
— Да ничего себя чувствую, ноги только, опухли немного. Давление чуть снизили — еще держится.
— Борис Борисыч, вам же, всего 47 лет! Это всё от пьянки. Завязывать бы надо!
— Сам знаю. Но как вспомню о Пашке, так и тянет, выпить и забыться…
Николаев, склонив, почти всю седую голову, незаметно смахнул слезу.
Михаил слышал от него, что-то о болезни сына Павла, но и подумать тогда не мог, какой страшный недуг, в действительности, мучает парня.
— Ну а как ваши успехи в газете? — справившись с собой, нарушил паузу Борис Борисыч.
— Да одно и то же… Честно сказать, всё надоело. Ох, уж эти провинциальные новости! Но я хочу сказать о другом. Относительно верлинскои теории. Под интегральным исследованием он подразумевал совсем иное, — не то, что ныне принято думать в школе. Междисциплинарная системная интеграция означает не просто тотальный охват индивидуальных уровней, а их «слитие», — о чем, в своё время, писал Павлов!
— Знаете, Михаил, давайте пока оставим сложные материи… — вдруг обронил Николаев. — Не могу я сейчас переносить умственное напряжение. Как-нибудь, в другой раз поговорим… Вы не обижаетесь? Ну, не могу пока.
Ученик понял, что серьёзного научного разговора, не получится. Больной человек есть больной. С тяжелым сердцем, покидал он наставника…
Не прошло и двух недель, после выписки, как Борис Борисыч вновь угодил к врачам с ухудшением состояния. Но после и этого лечения, попав домой, он еле-еле ходил: чтобы добраться на работу, несколько раз, приходилось останавливаться, на пути до остановки троллейбуса. Пить он больше не пил, потому что, уже был не в силах. Михаил как-то приходил к больному, пытался, опять, разговорить на научные темы, но Николаев избегал, тяжелой для себя, полемики.
— Давайте лучше, зайдем в «рабочий кабинет», выберете всё, что понравится из библиотеки.
Знакомый «кабинет» — был крохотной каморкой от кладовки, в одной из комнат. До потолка, кстати, заставленный книгами по нейрофизиологии, психологии и философии. На антресолях располагался архив Берлина. Небольшой письменный столик, едва умещался на двух квадратных метрах площади. Вот здесь, и писал Учитель, ночами, свою диссертацию…
— Хочу подарить копию кандидатского труда, — может, когда-нибудь и пригодится. И архив, если что, к вам перейдет, так сказать, по наследству… Ну, выбрали что-нибудь? Тогда, пойдемте пить чай.
Поэзия для Михаила была, отнюдь, не серьёзным занятием, а скорей, возможностью для простого отдохновения души, возможностью вылить, переполнявшие чувства на бумагу. Хотя, конечно, отдавал лучшие стихи в газеты, так сказать, ради интереса. Но лишь тогда, когда пару штук из них напечатали, в нём, откуда, ни возьмись, проснулось честолюбие.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments