Мед для медведей - Энтони Берджесс Страница 31

– Прошлой ночью, – нахмурился Пол, – вы называли ее англичанкой. И какое, в конце концов, все это имеет отношение к…

– Она говорила, – сообщила доктор Лазуркина. – Мы ввели ей небольшую дозу пентотала, и она мне кое-что рассказала. Я слушала очень внимательно, поскольку хотела воспользоваться возможностью усовершенствовать свой английский. Мне был необыкновенно интересен ее диалект. Понимаете, в русском языке отсутствует такое понятие, как диалект. Поэтому мне всегда очень интересно слушать речь на всевозможных диалектах английского языка.

– Пентатал? – удивился Пол. – Вы хотите сказать, что у нее имеются неполадки с психикой? С чего вы взяли? Я уверен, что ее заболевание имеет чисто физическую причину, и должен сказать, что мне совершенно не нравится то, что здесь происходит.

– Я только хотела, чтобы она расслабилась и выговорилась. Кажется, она очень несчастная женщина. Нет, не думайте, – встрепенулась доктор Лазуркина, – мы не верим в этого вашего хваленого Фрейда. Еврей из Вены… что он может знать? Он утверждал, что все умственные расстройства имеют корни в несчастливом детстве. Более того, он утверждал, что у всех было несчастливое детство, просто некоторые сумели от этого оправиться, а некоторые – нет. В любом случае, к нам это неприменимо. В России ни у кого не может быть несчастливого детства.

Пол медленно кивнул. В эту минуту он вполне искренне верил в правильность последнего тезиса.

– Но зачем вы копаетесь в ее мозгах? – растерянно спросил он. – Ей нужно всего лишь несколько уколов пенициллина. – Спохватившись, он виновато взглянул на доктора. – Извините, я не знаю, что ей нужно.

– Я тоже не знаю. Но я это обязательно выясню. Л сейчас я должна вам задать очень важный вопрос: почему вы женились на своей жене?

– Почему? Разумеется, потому что любил ее. Очень любил.

– Да? А мне она сказала, что ненавидит мужчин. Всех мужчин.

– Ну, это из-за наркотика… Поверьте мне, что все это чепуха. Просто она говорила когда-то очень давно, что в детстве ненавидела всех своих дядей и кузенов, а также веснушчатых и прыщавых подростков, живших по соседству. В этом виноват ее отец.

– Про отца она ничего не говорила. При чем здесь ее отец?

– Посудите сами, – ухмыльнулся Пол, – как можно относиться к мужчинам, если твой собственный отец ложится в твою постель, когда тебе едва исполнилось семь лет.

– Я часто спала, с моим сыном, – поджала губы доктор Лазуркина, – он всегда был теплым как печка.

– Я говорю не об этом. Она иногда просыпалась оттого, что отец ее ласкал и называл именем матери.

– У них были разные имена? – поинтересовалась доктор Лазуркина.

– Точно не знаю. Ее мать умерла задолго до нашего знакомства. Отец был убит горем. Он был профессором английской литературы, но при этом не слишком уравновешенным человеком.

– Понятно… Это весьма интересно. Значит, здесь имел место инцест, – сказала доктор Лазуркина и углубилась в записи.

– Она справилась с этими проблемами, – забеспокоился Пол. – Она повзрослела и очень сочувствовала своему горюющему отцу. Возможно, в Амхерсте, штат Массачусетс, стране Эмили Дикинсон, не так легко отнестись спокойно к такой вещи, как инцест. В трущобах Брадкастера, где меня воспитывали, вернее, где я рос, к этому было иное отношение. В субботу вечером… отец и дочь… на краю кухонного стола… – Пол замялся, а потом решительно заявил: – Думаю, нам не стоит развивать эту тему.

– Хорошо, – легко согласилась она, – будем считать, что вы это уже пережили. Но все-таки, раз уж мы заговорили о сексе, скажите, как вы считаете, почему она утверждает, что ненавидит всех муж-чип. Под воздействием этого наркотика люди, как вы, безусловно, знаете, говорят правду. Как вы ведете себя в постели? Что вы можете сказать о вашей половой жизни? Вы ее считаете нормальной?

– Это слишком личный вопрос.

– Да, конечно, но я прошу вас ответить на него. – Доктор Лазуркина ждала ответа, постукивая карандашом по передним зубам.

– Я не слишком большой любитель активного секса, – пробормотал Пол, – конечно, в былые времена… Но в последнее время мы не особенно увлекались этим занятием. Дружеские взаимоотношения, интеллектуальное общение… я считаю именно это важнейшими элементами семейной жизни. Если быть до конца честным, у нас никогда не было полной гармонии в постели, – неожиданно для самого себя выпалил Пол, – но это не меняет моего отношения к жене. Я любил ее и люблю.

– Не было гармонии? – переспросила доктор Лазуркина. – Значит ли это, что вы знали о ее склонности к женщинам? Точнее, к одной женщине. Я хочу сказать, что в каждый конкретный период у нее была только одна женщина, а не много.

Закончив фразу, доктор Лазуркина получила возможность в полной мере насладиться потрясенной физиономией Пола и его разинутым ртом. Вдоволь насмотревшись, она достала из кармана халата листок бумаги и прочитала:

– Сандра, вам знакомо это имя? – И она протянула листок Полу.

Следует отметить, Пол не сразу обрел способность говорить. Несколько минут он молча открывал и закрывал рот, не в силах выдавить из себя ничего членораздельного.

– Я… – в конце концов проблеял он, – я ничего не знал.

И, только произнеся эти слова вслух, он понял, что все знал. Или, по крайней мере, догадывался. Где-то в глубине души. Вытащив эту истину на свет божий, он, конечно, испытал шок. Но этот шок по непонятной причине вовсе не был неприятным. Он чувствовал себя ошеломленным, но не оскорбленным и не униженным.

– А почему, собственно говоря, она не может испытывать любовные чувства к другой женщине? – пожала плечами доктор Лазуркина. – В этом нет ничего преступного. Женщины обычно весьма искусны в любовных играх и умеют доставлять сексуальное удовлетворение друг другу, не подвергаясь при этом риску нежелательной беременности. Женщины не могут все время беременеть, – заявила доктор Лазуркина. – Они не являются детородными машинами.

– Бедняжка, – совершенно неискренне протянул Пол. – Во всем виноват ее отец.

– В некоторых странах, например в Китае, – авторитетно заявила доктор Лазуркина, – мужчина и женщина совокупляются только с целью зачать потомство. Для достижения сексуального удовлетворения практикуются однополые связи.

А может быть, инициатива исходила от Сандры? Но Роберт здесь ни при чем, это точно. А чем был вызван последний сердечный приступ Роберта? Вопросы… вопросы… Пол ощутил, что находится в большой комнате, в которой везде книги. Десятки, сотни книг. Их все надо будет прочитать. Когда-нибудь. Когда будет время.

– Мне кажется, – сказал он после долгого раздумья, – все это можно легко объяснить.

– Да, – сказала его собеседница. – В прогнившем западном обществе вы не умеете относиться к своей жизни разумно. Вы рациональны, но не разумны. Не то что китайцы или индейцы. Вы ничему не научились от людей, которых когда-то поработили.